— Здесь душно! Откройте дверь!
— Не получается… — ответил Клу.
— А окна?
Но створки окон открывались наружу, поэтому они тоже никак не поддавались.
В несколько минут дверь сняли, и тут стало понятно, почему она не открывалась.
Утоптанный дворик вокруг «Прекрасной Колесницы» завалило сугробами, наметенными пургой, и не только дворик, но и лаз через снежно-ледяную стенку.
— Неужели ветер переменился? — поинтересовался господин Каскабель.
— Маловероятно, — ответил господин Серж, — западный ветер не принес бы столько снега…
— Значит, льдина развернулась вокруг своей оси, — заметил Жан.
— Да… Должно быть, так… — пробормотал Сергей Васильевич. — Нужно срочно что-то предпринять! Иначе мы задохнемся!
Жан и Клу вооружились киркой и лопатой и взялись за расчистку. Дело оказалось непростым — плотный снег полностью завалил фургон.
Чтобы ускорить работу, сменяли друг друга. Снег некуда было выкидывать, и пришлось складывать его в первый отсек, где под воздействием тепла он медленно таял и вытекал наружу.
Прошел час, а кирка еще не пробила снежную массу насквозь. Ни войти, ни выйти, ни проветрить внутренние помещения дома на колесах; дышалось все труднее и труднее из-за недостатка кислорода и избытка углекислого газа.
Семейство задыхалось, тщетно пытаясь наполнить легкие в душной атмосфере. Кайетту и Наполеону все больше одолевало удушье. Но сильнее всех страдала госпожа Каскабель. Кайетта, не обращая внимания на собственное самочувствие, пыталась как-то помочь ей. Однако что она могла сделать? Открыть одно из окон, чтобы впустить свежий воздух? Но все уже убедились, что снег держал их створки так же жадно, как и дверь.
— Ничего, ничего! — повторял господин Серж. — Мы прошли уже шесть футов через этот чертов снег… Осталось не так уж много!
Да, не так уж много, если бы снегопад прекратился… А вдруг пурга не улеглась?
У Жана появилась ценная идея — пробить дыру через снежный пласт, который образовал потолок над двориком; возможно, он окажется тоньше и податливее.
Работа пошла веселее, полчаса спустя (и вовремя!) пробили отверстие, пропустившее свежий воздух.
Все тут же испытали огромное облегчение.
— Ах, как это прекрасно! — крикнула малышка Наполеона, вдыхая студеный арктический воздух полной грудью.