– Это о матери мальчишки? Да.
– Тогда первый вопрос: какого характера было ее сообщение?
– Это второй вопрос, – рассудительно заявила миссис Бамбл. – А первый: сколько мне за это заплатят?
– У той женщины кое-что взяли, – сказал Монкс. – Какую-то вещь…
– Вы бы лучше назначили цену, – перебила миссис Бамбл. – Я уже слышала достаточно и убедилась, что вы как раз тот, с кем мне нужно потолковать. Итак, какую цену она имеет для вас?
– Быть может, никакую, а может быть… двадцать фунтов. Говорите и предоставьте мне решать.
– Прибавьте еще пять фунтов к названной сумме, и я расскажу все, что знаю. Сумма небольшая.
– Небольшая?! А если я зря отдам деньги?
– Вы можете легко их отобрать: я только женщина, я здесь одна и без защиты.
– Не одна, дорогая моя, и не без защиты, – встрял мистер Бамбл дрожащим голосом. Он попытался изобразить грозный вид, но физиономия так и не сумела утратить испуганного выражения.
– Ты – дурак, – небрежно сказала миссис Бамбл, – и лучше бы ты держал язык за зубами!
– А вы, я смотрю, супруги? Прекрасно: я охотнее веду дела с мужем и женой, когда вижу, что они действуют заодно. Я говорю серьезно. Смотрите!
Он сунул руку в боковой карман и, достав парусиновый мешочек, отсчитал двадцать пять фунтов.
Миссис Бамбл ловко приняла деньги и спрятала их.
– Ну вот, – сказала она, придвинувшись поближе и понизив голос. – Когда умирала эта женщина, которую мы звали старой Салли, – мы с ней были вдвоем.
– И больше никого? Ни одной больной старухи или идиотки на соседней кровати?
– Ни души. Мы были одни.
– Это хорошо, – сказал Монкс. – Дальше.
– Она говорила об одной молодой женщине, которая родила когда-то ребенка в той самой комнате. Так вот: сиделка обокрала ее. Она сняла с еще не остывшего тела ту вещь, которую женщина, умирая, просила сберечь для младенца.
– И продала ее? – воскликнул взволнованный Монкс. – Она ее продала? Где? Когда? Кому? Давно ли?