Власть
Совет принял меня незамедлительно. Политическая обстановка прояснилась, однако космическая по-прежнему оставалась тревожной. Кельбик предоставил мне последние данные.
Земля и Венера теперь удалялись со скоростью, превосходящей скорость раскаленных газов Солнца. Во всяком случае, мы уже вышли за пределы зоны, которую эти газы могли бы достичь в ближайшем будущем. Однако расчеты показывали, что, если мы немедленно не увеличим ускорение, температура земной и венерианской почв под воздействием солнечных лучей скоро превысит точку спекания глины. Это означало, что почва обеих планет на многие десятилетия станет непригодной для обработки. Геологи и геофизики, в свою очередь, полагали – и Рения это подтвердила, – что дальнейшее ускорение геокосмосов приведет к разрывам земной коры, которые могут оказаться катастрофическими. На принятие решения оставалось всего несколько часов. А пока мы увеличили мощность геокосмосов, очень осторожно.
Заседание Совета вылилось в тревожную дискуссию. С одной стороны, нам грозило немедленное растрескивание коры с трагическими последствиями. С другой – более отдаленная, но не менее ужасная опасность – полная стерилизация почвы обеих планет. Наших продовольственных запасов, синтетической продукции и продукции гидропонных ферм нынешнему населению хватило бы лет на пятнадцать. Но затем нам пришлось бы резко уменьшить численность этого населения, либо начать завоевывать и осваивать чужие планеты при условии, что нам удалось бы найти подходящие для жизни планеты – за столь короткий промежуток времени. Оставалась, правда, возможность, что нам удастся изобрести какой-нибудь новый способ восстановления плодородия почвы.
Кельбик, Рения, Хани и сам я высказались за второй, менее рискованный вариант, и многие властители нас поддержали. Но большинство оказалось против, и было решено увеличить ускорение. Мы вернулись в зал управления. Прежде чем Рения ушла в свою геофизическую кабину, я успел шепнуть ей несколько слов. Она должна была предупредить меня, когда напряжение земной коры достигнет предела. Я прекращу ускорение, и – к черту последствия! Кельбик, разумеется, был с нами заодно.
Я сел за пульт управления, заменив Сни. Nova Solis занимала на экранах бо́льшую часть неба, и, несмотря на светофильтры, блеск ее был почти нестерпимым. Раскаленные газы давно достигли орбиты Юпитера, и огромная планета стала невидимой, утонув в сиянии излучения или же превратившись в плазму. Из чистого любопытства я попросил передать из обсерватории изображение Сатурна. Уже окутанный облаком светящегося газа, тот находился у самой границы зоны. Как я и предполагал, планета потеряла свои ледяные кольца.
Тянуть дальше не было возможности, и я осторожно увеличил ускорение. Линия напряженности коры на экране интегратора сделала небольшой скачок. Я вызвал Рению:
– Что у тебя?
– До сих пор – почти никакого эффекта. Продолжай, раз уж так надо. Но только очень медленно. Рано или поздно мы все равно достигнем линии разрыва.
Я обернулся. Властители сидели в амфитеатре и следили за мной. Случайно или по расчету, но все противники ускорения, главным образом физики и геологи, собрались вместе. Напротив них располагалось большинство, те, кто не верил в возможность восстановления плодородия почвы, – химики, ботаники, агрономы… Кельбик склонился надо мной, опершись на мое плечо. Немного раздраженный, я уже хотел было его оттолкнуть, как вдруг почувствовал, как он сунул что-то тяжелое за отворот моей туники.
– Все будет в порядке, – громко произнес он, – если мы сумеем правильно распорядиться имеющимися в нашем распоряжении силами.
Сунув руку за пазуху, я нащупал рукоятку фульгуратора.
– Да, – ответил я, так же, в свою очередь, играя на скрытом смысле слов. – Но когда придет время, нужно действовать решительно!
Я продолжал увеличивать скорость, не сводя глаз с экрана интегратора. Внутреннее напряжение коры теперь нарастало очень быстро, волнистая линия через каждые несколько миллиметров прерывалась новыми вспышками. Через два часа я услышал голос Рении:
– Хорк, прикажи эвакуировать Гилюр. По прогнозу сейсмологов, при данном темпе ускорения уже часов через пять случится землетрясение магнитудой девять баллов.
Девять баллов! Это означало, что город обречен. Я отдал приказ, встал и обратился к Совету:
– Властители, я думаю, нам следует прекратить любое дальнейшее ускорение!
Гдан, властитель растений, поднялся со своего места:
– Каково будет наше положение при теперешней скорости удаления?
Хани сверился с показаниями приборов, сделал быстрый подсчет:
ebooksa