В полночь упадет звезда

— Господин капитан, на это трудно ответить. Я не знаю, что вам сказать. Видимо, агент хорошо изучил своего человека. Он заранее знал, что Барбу не даст себя поймать живым. Так оно и случилось. А потом, не рискуя, нельзя и выиграть. Вы хорошо знаете, господин капитан, что ремесло разведчиков полно риска. Я понимаю, что такой ответ может вас и не удовлетворить. Но это единственное, что сейчас приходит мне на ум.

Теперь рассмотрим события в другом повороте. Если агент непременно хотел, чтобы Барбу добрался на ту сторону цел и невредим, разве не было у него другого пути? По-моему, избранный им путь устарел. Он часто применялся в первую мировую войну, да и то в самом ее начале… Позднее для этих целей широко использовалась авиация, а в нынешней войне вообще невозможно себе представить агентурную разведку без активной поддержки авиации.

Почему Барбу послали вперед, а не назад, где его в каком-нибудь заранее условленном месте мог бы взять на борт самолет и доставить на ту сторону? И потом, в конце концов, зачем непременно было отсылать его на ту сторону? Наивно было бы думать, что у нас в тылу не сохранились центры гитлеровского или хортистского шпионажа. Барбу могли доставить в такой центр, заставить рассказать обо всем, что он знал, и потом без всякой канители отправить на тот свет.

Таким образом, у нас достаточно причин считать, что агент Абвера, заманив Барбу в ловушку, рассчитывал не на его переход на ту сторону, а, наоборот, на его поимку нашими.

Капитан Георгиу задумался на несколько минут, потом возразил не без некоторой горячности:

— В чем-то ваши рассуждения кажутся мне ошибочными. Какой вывод мы можем сделать из того, что известно до сих пор? Давайте коротко вспомним мы получаем сведения — проверенные позже — о том, что среди нас имеется агент Абвера. Какова его цель? Открыть, в чем состоят изменения, внесенные в шифровальную машину. (Оставим сейчас в стороне те два убийства, которые совершены были по необходимости или, как вы выразились, по стечению обстоятельств.) Удача сопутствует агенту. Один из шифровальщиков, имеющий на совести тяжелые хрехи, которые необходимо скрыть, может быть использован для выполнения главного задания Иначе говоря, агент может решить задачу, даже не рискуя своей шкурой. Что же он делает? Требует, чтобы Барбу перешел на ту сторону фронта! Почему? Потому что таким образом Абвер заполучит человека, который может не только дать сведения об изменениях, внесенных в шифровальную машину, но сообщит данные в отношении всех кодов шифра, применяемого крупными войсковыми соединениями.

Вы не согласны с этой точкой зрения и утверждаете, что агент, заманивая Барбу в ловушку, хотел, чтобы его поймали. Мне кажется, что именно в этом заключается ошибочность ваших рассуждений. Возникают три довода, которые опровергают вас. Во-первых, почему агент так поздно воспользовался своими сведениями о Барбу? Во-вторых, если агент заранее знал, что Барбу будет пойман, зачем дал ему тысячу марок? Барбу ведь согласился, не требуя никакой оплаты. В-третьих, зачем он принес в жертву Барбу, зная, что от него можно узнать больше того, что агент мог бы здесь разведать? Другими словами, зачем он подчинил этой цели — ликвидации Барбу — свою главную цель? Этот вопрос представляется мне главным! Следуя вашей логике, может показаться, что агент действовал как игрок в покер, который, получив тузовое каре, сбрасывает три карты, надеясь получить взамен другие и составить королевскую квинту. Может быть, пример и не очень удачный, но другого я не могу сейчас подыскать.

— Я попробую ответить только на два ваших вопроса. На один, откровенно говоря, у меня нет пока удовлетворительного ответа. Что касается первого вопроса, то я думаю, что агент Абвера раньше не знал черного пятна из прошлого Барбу. Вспомните исчезновение и таинственное появление фотографий в солдатских книжках. Правда, мы не знаем, исчезала ли фотография Барбу, но допустить это можно. Можно предположить, что фотография Барбу попала куда следует, ее там проверили и обнаружили то, что он хотел скрыть от всех. Оказавшись обладателем этого секрета, агент понял, что Барбу вынужден будет плясать под его дудку.

Второй вопрос — как раз тот, на который, как я уже сказал, пока еще нельзя ответить.

Последний вопрос по существу является самым главным и ответить на него совсем нелегко. Я могу предположить следующее: или агент знает теперь, в чем состоит изменение, внесенное в шифровальную машину, — значит, цель достигнута и ничего не стоит пожертвовать Барбу, — или, по причинам, которые пока ускользают от меня, необходимо было убрать Барбу.

— Если ваша догадка верна, господин Уля, — иначе говоря, если агенту известно теперь, в чем состоят изменения, внесенные в шифровальную машину, — значит, дела наши плохи и Абвер может расшифровать все наши радиограммы.

— Безусловно. Но это только предположение. Чтобы установить, насколько оно соответствует действительности, надо его проверить.

— Каким образом?

— Надо будет, широко используя систему шифровки на машине, передать радиограммы с ложным текстом. Ну, скажем, о том, что мы готовим широчайшее наступление. Если они смогут расшифровать нашу радиограмму, они, естественно, должны будут принять контрмеры. А если нет, значит Абвер еще не владеет секретом шифровальной машины. Конкретная задача сводится к тому, чтобы вы — военные — составили такой план, узнав о котором противник не мог бы не принять заметных для нашей разведки контрмер. План должен быть составлен немедленно, потому что мы должны срочно знать, можем ли мы еще пользоваться шифровальной машиной.

— Я доложу господину генералу о новой ситуации. Он предпримет те меры, которые сочтет возможными, — ответил капитан Георгиу в достаточной мере сдержанно, так как ему показалось, что в подсказке Ули есть что-то противоречащее воинской дисциплине. И, словно для того, чтобы занять свои руки, он стал перелистывать страницы письма Барбу.

Спустя минуту капитан добавил, иронически улыбнувшись:

— Ну что же, нельзя сказать, что в нашей профессии случай не играет важной роли. Если бы вам не удалось напасть на это письмо…

Не закончив свою мысль, он удовлетворился тем, что похлопал ладонью по сложенным страницам письма.

— Мне бы понадобилось много времени, чтобы убедить вас, что, избавившись от Барбу, мы не избавились еще от агента Абвера, — быстро возразил Уля Михай. — От агента, про которого Барбу пишет жене, что сам черт не смог бы заподозрить его. Черт не может его заподозрить, а мы должны найти. Да еще подумать над тем, что могут означать эти слова. Почему «сам черт не заподозрит»? Потому, что благодаря своему чину и положению он вне всякого подозрения? Или «сам черт не заподозрит» потому, что это личность, лишенная всякого значения, какой-нибудь невзрачный солдатик?

— В первом случае, — уточнил Уля Михай, — под подозрение попадает господин капитан Смеу, вы, начальник штаба и вообще все офицеры. Во втором случае — все младшие командиры и личный состав вспомогательных служб, в том числе денщики и вестовые, иначе — всё управление дивизии. Идти по этому пути — значит искать иголку в возе сена. Не так ли?