Фараон

Я вступаю в Мегиддо. Население встречает меня опасливой тишиной. Какая судьба уготована всем этим людям? Как я намерен их покарать? Женщины и дети прячутся по домам, солдаты сложили оружие возле городских ворот и сгрудились за спинами стариков.

Один из этих немногих, убеленных сединами, выступает вперед.

– Я – смотритель житниц. Все мы, жители этого города, склоняемся перед тобой, фараон, и молим о пощаде!

– Казней не будет, но солдаты отныне – наши пленники. Повелеваю им немедленно сдаться.

Чиновник оборачивается к молодым воинам и советует им подчиниться – во избежание расправы, которая может затронуть гражданских.

Колеблются они недолго. Выстраиваются длинной вереницей, и мои командиры направляют их к обнесенному оградой участку, где уже приступили к работе египетские писцы.

– Драгоценные металлы, зерновые, домашний скот и другие ресурсы региона отныне – собственность Египта. Мои подчиненные займутся их вывозом после того, как оставят вам количество, необходимое для пропитания. Египетские наместники отныне станут править Мегиддо и остальными завоеванными городами, наши гарнизоны – обеспечивать их безопасность. Местная знать будет всячески нам содействовать, предварительно принеся присягу. При намеке на непокорность чиновник лишается должности. Вы сохраните свои обычаи и верования. Пресекайте любые поползновения к бунту, и мирная жизнь вам гарантирована.

Старик кланяется. У Мегиддо – новый властелин, но многое ли потеряет город от этих перемен? Мое милосердие и твердость обнадеживают. Никаких кровавых расправ, снисходительность и уважение к побежденным. Под покровительством Египта этот регион, возможно, получит даже больше, чем имел…

Я не желаю никого завоевывать. Эти земли для нас чужие и таковыми останутся. Я довольствуюсь наложением дани в виде мешков с зерном, а мои ставленники в местном чиновничьем аппарате будут исполнять в первую очередь дипломатическую функцию. Коалиция правителей, ныне обесчещенных, грезила о войне – в отличие от населения. Зачем же мне его карать?

– Гонцы разъехались по региону, – докладывает Минмес, – чтобы провозгласить победу фараона! Твоя слава останется в веках[38].

– Ты льстишь мне, прекрасно зная, что это – всего лишь веха на пути.

Мой виночерпий обиженно опускает глаза:

– Но хотя бы маленький пир ты устроишь? Для военачальников, чтобы выпили за твое здоровье?

– Если это необходимо, пусть будет пир. Позови Маху!

– Думаешь, они еще могут взбунтоваться?

– Нет. Хочу уладить последнюю деталь.

Прибегает командир царской гвардии.

– Ты видел, какие у противника луки? Кажется, покрепче, чем наши. Пусть мастера откроют все секреты их изготовления. У египетских лучников должно быть лучшее оружие, это – одно из условий нашего могущества.

* * *

Лузи и Ваал, двадцатилетние солдаты, служили до недавнего времени правителю Кадеша и свято верили, что завоюют Египет. Первый был одним из многочисленных сыновей правителя Мегиддо, второй – его слугой.

Между собой парни были очень похожи – оба коренастые, узколобые, с густыми бровями. Оба оказались в толпе пленников. Но на падение крепости смотрели по-разному.