– Нет. Отстань. – Я стояла у двери в ванную и охраняла гостя от навязчивого шустрилы.
– Да ладно тебе, не жмись. Наверно с собой принесли… – он скуксился. – А если нет, так я сбегаю. А?
Пустые бутылки на сундуке у двери Гарика явственно говорили о его финансовом кризисе. Мутные страдающие глазки говорили об этом еще явственней, а неопохмеленный и разбуженный потомственный троцкист способен на всевозможные изобретательные гадости. Каким-то невероятным, скорее всего, природным чутьем Лопата угадал в госте потенциального кредитора, и я принялась в беспокойстве обшаривать карманы джинсов в поисках денег. Но деньги я в основном хранила в кошельке, оставленном в комнате, куда я сбегать не решалась. Пока я мухой сгоняю до кошелька и обратно, Лопатин вцепиться в Туполева и выпотрошит того беззастенчиво и без остатка. Например, чтобы могилку матери поправить, купить сестре протез ноги или себе произвести лоботомию.
– У тебя деньги есть? – спросила я вышедшего из ванной Туполева с мокрыми, зачесанными назад волосами.
– Есть. А что?
– Дай полтинник. Этому хмырю на портвейн.
Кирилл прошел в комнату, вынул из кармана пальто бумажник и выудил оттуда сотню.
– По пятьдесят нет, – оправдался. – Только сотни и пятисотрублевые.
– Давай сотню, – вздохнула я. – Так даже лучше. Сбегает один раз и больше приставать не будет. Надеюсь, проспит до завтрашнего обеда.
Я взяла купюру, вышла в коридор и совершила, не знаю какую по счету глупость за этот вечер – отдала деньги троцкисту и строго-настрого попросила нас больше не беспокоить.
– Чо я, дурак что ли? Не понимаю? – осклабился Гарик и как был в растянутых трениках и рубашке навыпуск, метнулся к порогу квартиры.
Матраса для ночевки неожиданных гостей у меня не было. Когда приезжала мама или кто-нибудь из девчонок оставался, мы раскладывали софу и спали вместе. Туполев помог мне разложить на полу подушки из спинки дивана, я укрыла их двойным слоем из чистых полотенец и махровой простыни и приспособила в изголовье две крошечные думочки и одну нормальную подушку. Шикарный пушистый плед из прошлой жизни (подарок свекрови на Восьмое марта) довершил картину: симпатично получилось, главное, чтобы диванные подушки ночью по полу не разъехались. И выключила свет.
Кирилл лежал на спине и смотрел в высокий потолок комнаты-пенала. Сквозь тонкий тюль проникал свет фонаря над грузовой площадкой магазина. Совсем скоро туда начнут подъезжать грузовики с молоком и свежим хлебом – «колабановский» магазин славился на всю округу ежеутренними горячими батонами и булками.
– Поговори со мной, – попросил Кирилл и повернулся на бок лицом ко мне.
– О чем?
– Все равно. Я так устал думать, что не могу уснуть.
– Хорошо. Что тебе рассказать?
– Какое у тебя было детство?
– До четырнадцати лет нормальное. С днями рождения и новогодними елками.
– А потом?
ebooksa