В коммуналке случился вселенский канализационный потоп. Братья-троцкисты сновали с ведрами и тряпками и ждали вердикта сантехников: два хмурых знакомых мужика из нашего ЖЭКа пытались извлечь из толчка некую затычку. Из-за этой преграды почему-то лопнула труба, и сантехники старались представить вредный предмет для всеобщего обозрения и осуждения.
– Повезло тебе, Софья, – буркнул Коновалов. – Только ты можешь быть уверена, что не твоя тряпка забила унитаз.
– Давно трудитесь? – спросила я, размышляя, стоит ли снять ботинки или в уличной обуви пока походить.
– Часа полтора. Сантехники говорят, в трубе что-то застряло, ржавое железо не выдержало напора и, говно, простите, в магазин протекло.
– Вот беда-то, – согласилась я и пошла в свою комнату.
В ней ничего не изменилось. Уходя на свидание с Туполевым у касс Речного вокзала, я тщательно убралась, вытерла пыль, расставила учебники и книги в должном порядке. Если бы в эту комнату с печальным или служебным визитом зашли люди, то увидели бы келью воспитанной девушки и примерной студентки. Заподозрить грязные помыслы в столь образцовой мадемуазель не просто, я постаралась.
Привычные вещи, фотография котят в клубках шерсти на стене трогала до слез, я сняла ботинки у порога комнаты и прошла к окну. В квартире Туполевых не горело ни единого огонька, невзирая на пугающие серо-фиолетовые сумерки, я тоже не хотела включать свет, села у подоконника, поставила на него локти и начала ждать.
Спросите чего? Не знаю. Звонка мобильного телефона и сигнала «Отбой, Софья»; движения серых людей в бронежилетах к наружной лестнице; или, может быть, прихода Самоеда. Чего-то ждала.
В коридоре топали кирзачи сантехников и шумели, ругались соседи, высоким фальцетом в общем гомоне выделялся обеспокоенный голос Лопаты. Голоса перемещались – от кухни до лестницы и обратно, накал страстей повышался, и наконец с истерическим выкриком «Сонька!! Выйди!!», на мою дверь опустился чей-то кулак.
Я таки вышла. И уперла руки в бока.
– Что надо?
– Сонька, скажи им, что не моя это майка!! – визжал Гарик и отпихивал от себя ведро с некой серой субстанцией.
Серой субстанцией оказалась некогда белая футболка с логотипом клуба любителей пива. Татьяна Сухомятко брезгливо, двумя пальцами обеих рук в резиновых перчатках, придерживала навесу расправленную футболку и следила, чтобы капли с нее падали в ведро. Продемонстрировав в виде доказательства дыру и лозунг «Губит людей не пиво», выругалась и шлепнула тряпку обратно в ведро:
– Не твоя, говоришь?! Мурло неумытое, хоть бы смотрел, чего в унитаз выливаешь!
– Да я и полов-то никогда не мою! – молитвенно прижав ладони к желудку, лепетал Гарик. – Скажи им, Сонька, ты видела, чтобы я когда-нибудь полы мыл?!
– Не видела, – честно, со вздохом, призналась я.
– Вот! – взвизгнул Лопата и ткнул в меня пальцем. – Мой свидетель!
– Софья! – с укоризной взревел Тарас Сухомятко и, размахивая ведром как пращей, погнал Гарика от моей двери к кухне. Видимо для того, чтобы прибить там без некоторых свидетелей.
– Сумасшедший дом, – один голос сказали я и Татьяна и разошлись по разные стороны.
Я вернулась к фиолетовым сумеркам и подоконнику, мадам Сухомятко отправилась защищать Лопату от разъяренного мужа. Случись что, в суде разбираться не будут, по какой причине Тарас Сидорович Сухомятко нанес тяжкие телесные повреждения (помойным ведром) своему соседу Игорю Владимировичу Лопатину.
ebooksa