Секретарь не ответил. Он сел в кресло и закурил, спокойно наблюдая за Зенеком, который перелистывал страницы, отбрасывая время от времени светлую прядь волос, падавшую на глаза, и за чтением, казалось, забыл о времени. Юлиан думал, что он очень хорошо относится к этому отважному юноше, вполне официально носящему фашистскую форму и значившемуся в фолькслисте № 1, и доверяет ему, как доверял очень немногим.
Когда несколько месяцев назад Юлиан прибыл в Ченстохову, ему казалось абсурдным, что единственный найденный связной оказался немцем, так сказать чистокровным германцем, и к тому же известным всему городу нацистом. Даже стоя перед дверью квартиры с готическими буквами на табличке, он еще сомневался, А ведь говорили, что отец молодого человека, старый служака, был членом СДПГ. О чем это говорило? Собственно, ни о чем. Преодолев внутреннее сопротивление, Юлиан протянул руку к звонку.
Зенек принял его скромно, без страха и раболепия, и в тот же вечер отправился к товарищам из Польской рабочей партии. Они знали его и должны были поверить, что приехал новый окружной секретарь. Вместе с отцом, который, видимо, догадывался о настоящей деятельности сына, он сделал все возможное, чтобы в доме никто не видел Юлиана. Это было необходимо, так как на седьмом этаже жила сестра Зенека. Она была замужем за фанатичным фашистом, под влиянием которого находилась целиком и полностью. Но, несмотря на все предосторожности, зять все же увидел гостя. Юлиан должен был спешно покинуть квартиру, но это было уже несложно, потому что он успел обосноваться в городе и собрать вокруг себя надежных товарищей.
С тех пор они больше никогда не встречались дома у Зенека, хотя виделись довольно часто, когда надо было переправить из города кого-нибудь из товарищей, которым грозила опасность, или достать документы. Иногда Зенек даже передавал информацию, которую собирал в своем обширном кругу знакомых из фашистских учреждений.
Юлиан закурил уже третью сигарету и начал расхаживать по комнате. Потревоженный его шагами, Зенек оторвался от чтения. Его глаза радостно блестели.
— Откуда это у тебя? — переспросил он.
— С неба. — На мгновение у секретаря мелькнула мысль рассказать своему молодому другу о пяти немцах антифашистах, высадившихся «У родника», о том, откуда они и куда направляются, но он не сделал этого, а только сказал: — Зачем тебе это? Литературу нам сбросили для работы.
— Ясно. — Зенек выпрямился. — Как мне быть? Такую гору бумаг за день не распространишь.
— И тем не менее все нужно сделать за один день. И не только здесь, у нас, а везде материал должен быть как можно быстрее доставлен и распространен. Только так мы добьемся наибольшего эффекта, а фашисты даже не будут знать, где искать виновных. Поэтому я советую тебе, нет, как секретарь окружкома я приказываю тебе создать чрезвычайную группу для распространения литературы.
Юлиан остановился у окна. Он смотрел на улицу, где какая-то дамочка выгуливала своего шпица, и думал, что обманчивое спокойствие правится ему так же мало, как и открытый переполох в центре города. Затем он заговорил уже мягче:
— На подготовку потрать столько времени, сколько тебе нужно, здесь я ни на чем не настаиваю. Скажи, у тебя вообще достаточно людей?
— Вполне достаточно.
Затем они обговорили еще кое-какие детали. Условились, что разведчики Зенека после операции задержатся на какое-то время на местах, чтобы сообщить потом о результатах. Молодой человек спрятал часть материала в свой портфель из свиной кожи, чтобы остальное забрать позднее. Прощаясь, он сказал, что и сам хотел бы принять участие в распространении материалов в канцеляриях разных высокопоставленных нацистов.
— Не знаю, стоит ли это делать? — Обычно решительный, Юлиан на этот раз неуверенно покачал головой. — Зачем тебе так рисковать? Чтобы доставить себе удовольствие и пощекотать нервы?
— Нет конечно. Все дело в том, что… — Зенек надел фуражку, выражение его лица стало еще жестче, — никто, кроме меня, туда больше проникнуть не сможет. А это просто необходимо. Если главари этой банды, например подлец Райтмайер, найдут у себя на письменном столе листовку комитета «Свободная Германия», они подумают, что час возмездия совсем близок. Фронт не так уж далеко от нас. Если они начнут трястись от страха, то кто-то из них, может быть, и притормозит свою деятельность. Неужели это не ясно?
— Дело тут не только в ясности. — Юлиан все еще не был согласен, хотя и не стал возражать. Он понимал, что даже приказом не сможет удержать Зенека от того, что тот вбил себе в голову. Мысленно он представил себе одного из руководителей СД в Ченстохове, толстяка Райтмайера, с его красной физиономией и оттопыренными ушами. Представил глуповатое выражение его круглых, как у птицы, глаз, дрожание жирных щек, когда шеф СД раскроет свой портфель и вместо отчета за день вытащит оттуда листовку НКСГ. Райтмайер сейчас находится в большом фаворе у начальства за операцию по уничтожению окружного комитета партии. Юлиан вспомнил бешено промчавшийся по городу «мерседес» и сказал: — Будь, по крайней мере, осторожен.
— Не беспокойся. — Зенек поправил портупею, уверенно и чуть насмешливо улыбнулся. — Святая мадонна мне поможет.
ГОСПОДИН ГЕНЕРАЛ РАЗДУМЫВАЕТ
Телефон в здании 603-й полевой комендатуры вермахта звонил в последние дни чаще обычного. В районе восточнее Варты, южнее Радомско, замечались передвижения войск: в одних донесениях говорилось о четырехстах партизанах, в других — о тысяче и больше. Район их сосредоточения находился севернее деревушки Звины, в лесах возле Котфина. Похоже, что они там к чему-то готовились.
Генерал Мюллер отложил только что расшифрованное донесение, прочитанное им, и пробормотал:
ebooksa