Убийство на экзамене

– Инженерные замашки! Да ты гений!

– Что?! – отшатнулась Ленка вместе с пластиковым стулом. В этом кафе все было из пластика, возможно, еда тоже.

– Наш убийца! Ты думаешь, он просто так сумел закинуть в окно бутылки с такого расстояния? Ни один чемпион такого не сделает, тем более, если у него в руках идет бурная реакция с выделением газообразного хлора!

Мужчины с пивом удивленно посмотрели на нас. Я перешла на французский, из-за чего смотреть стали уже отовсюду.

– Он должен был сделать устройство, чтобы кидать камни, – слова «катапульта» на французском я не знала, поэтому выкручивалась как могла.

– Что нам это даст?

– Это еще один довод в пользу его физико-математических талантов. Заодно мы видим, что он предпочитает физические методы воздействия, потому что кислотой он перестал пользоваться, как и ядами.

– Может, яды кончились… Пошли смотреть за припаркованными машинами, глядишь, и найдем нужную.

Мы вышли на улицу и остро ощутили необходимость портативного кондиционера. Повезло, что ни одна из нас не вышагивала на каблуках: обязательно проткнула бы плавящийся асфальт. До Управления погибели образования мы шли недолго, парковка там была стихийной, и машины были повсюду: на специальном пятачке, на дороге и на заднем дворе. В Управление ездят многие люди, в основном, любящие поскандалить родители. Если рассуждать логично, то заезжать парковаться во дворике им нет смысла – все равно скоро уезжать, а это значит, просить пожилого сторожа открывать ворота, ждать, пока он это сделает, потом все то же самое при выезде, то есть мороки в этом много. Гораздо проще поставить машину где-нибудь рядом.

Поэтому мы почти не обращали внимания на брошенные где попало машины. Тем более, что ничего похожего на синий автомобиль, описанный Гавриловым, не было. Оставалось пробраться на задний дворик через запертые ворота. Для надежности мы обошли всю территорию Управления – других входов, кроме больших железных ворот, не существовало. Номера машины были плохо видны, потому что сами авто стояли довольно далеко и в два ряда. Если первый ряд был еще как-то виден, то второй прижался к стене и можно было рассмотреть только цвет и форму кузова. Мы остановились позади дворика Управления, глядя на парковку через забор.

– Смотри, синяя машина! – шепотом воскликнула Ленка. – Первый ряд, шестая слева.

– Окна великоваты.

– Нормальные.

– Что это за окно, в которое можно целиком пролезть? – возмутилась я.

– Я знаю, что окна твоей мечты – бойницы, но прислушайся к общему мнению. Такие окна для машин явно малы. И все тело в них не пролезет.

– Пролезет.

– Разве что Марина Павловна, и то после диеты, – упорствовала Ленка.

– Думай, как хочешь, – сдалась я.

Мои отношения с окнами были замысловатыми. Еще будучи в институте, я написала сочинение на французском по теме «Идеальный город», изобиловавшее мечтами о домах с узкими окошками, которые находятся на узких темных улочках, сплошь засаженных высокими деревьями. Выслушав текст, преподавательница заявила, что из моего сочинения она четко уяснила, что я не страдаю клаустрофобией и попросила подправить текст, чтобы не эпатировать комиссию на экзамене. Поэтому оценивание размера окон я доверила Ленке, все равно мне это недоступно.

– Во втором ряду еще двое синих, – присмотрелась я, – один подходит. Даже для меня оконца маловаты.