Венгерская вода

На обратном пути мы нещадно бранили Баркука за его легкомыслие. Оказывается он решил заглянуть в один из проходов, уходящих вниз. На вопрос, что он там собирался увидеть в полном мраке, не имея с собой даже маленькой свечки, мальчик, не моргнув глазом, ответил, что всё у него было. Собираясь ещё накануне в подземелье, он сунул за пазуху и огниво, и свечу, и даже небольшой пучок сухих лучин. Правда, зажигал огонь под землёй всего несколько раз, да и то ненадолго, чтобы осмотреться. Понимая, что свет издали привлечёт внимание, Баркук, старался двигаться в темноте, держась за стену. Заблудиться он тоже не боялся. В горах на родине не раз приходилось попадать в лабиринты среди скал и он знал верное правило, как не потерять дорогу — нужно всегда идти вдоль одной стены.

Баркуку удалось забраться довольно глубоко, спустившись на две подземные галереи вниз, но ничего особенно интересного он не нашёл. Кельи в глубине были пустыми. Отшельники старались держаться ближе к выходу. Нашли его сразу. Никакого запутанного лабиринта под землёй нет, всего несколько ходов с кельями по бокам, поэтому спрятаться в пещерах трудно. Разве что затаиться в одной из камор.

На краю леса нас поджидал Злат с несколькими стражниками. Оказывается он потихоньку проследовал вслед за нами и сидел в засаде неподалёку. Симон вытащил из-за пазухи небольшой охотничий рог и протянул его доезжачему.

— Это я на всякий случай дал, — пояснил тот, заметив моё недоумение, — Сигнал подать, если что.

Нам о всех этих мерах предосторожности не говорили, чтобы зря не пугать.

Уже во дворце, вернув Симбе его наряд, Симон поделился своими размышлениями. Прислушиваясь к разговорам обитателей пещер он слышал русскую речь. Но ничего особо интересного эти люди не сказали. Судя по всему, здесь не было пришельцев издалека, как не было священников и даже образованных людей, знающих греческий язык. Плохо, что ничего нельзя сказать наверняка. Если даже все обитатели пещер не знают друг друга, то там может скрываться кто угодно. Особенно если вспомнить известие о приезде католического епископа из Сарая. Значит, где надо про это пещерное убежище знают и имеют на него виды.

Вряд ли они оставили его без присмотра. А такие люди не выбегают легкомысленно из свих убежищ, подобно другим простодушным отшельникам, прельстившись дармовым ладаном.

А вот былым Феодоритовым приспешникам здесь точно делать нечего. Русь далеко, православных приходов поблизости нет. Из этих краёв сподручней мутить воду в Орде или хоронить в лесах концы каких-нибудь тёмных дел. Вынюхивать тайно здесь больше было нечего.

Симон собирался завтра пойти к мохшинскому эмиру и уведомить его от имени митрополичьего дома, что поселение в лесу не является монастырём, а следовательно не находится под управлением православной церкви. Следовательно не находится под защитой ханского ярлыка, а полностью подчинено улусным властям.

— В Писании это называется «умыть руки», — засмеялся Злат, — Я ведь смолоду в священники готовился, поповский сын.

Однако, едва монах, отобедав с нами, удалился, Баркук снова попросил его выслушать. Он не хотел говорить об этом при постороннем. Оказалось, что в своих блужданиях во мраке подземелья, наткнулся не только на пустые кельи. Опасаясь, что его увидят и выгонят, он не зажигал огня, а чтобы не поскользнуться на неровных ступенях, разулся. Поэтому двигался совершенно бесшумно. Под землей звук доносится хорошо, поэтому разговор двух людей Баркук услышал издали. Он сразу понял, что они говорят на его родном языке. Причём не на буртасском, который сильно похож, так что всё можно понять, а именно по ясски. Как будто из соседней деревни.

Голоса шли снизу. Спустившись и заглянув в проход, мальчик увидел, что разговор доносится из кельи, в которой горит свет. Ему было прекрасно видно, что происходит там, в то время, как сам он оставался незаметным в темноте. Осторожно приблизившись, Баркук навострил уши. Разговор шёл о нас. Видимо уже давно. Таинственные собеседники гадали, находится ли у нас некий сосуд из имущества Омара. Они, то предполагали, что он мог куда-то отдать или спрятать его до своего исчезновения, то сходились к мысли, что теперь он попал к нам. Один из собеседников предложил попробовать его у нас купить. Мы ведь не знаем, что в нём.

Услышав шум, Баркук быстро вернулся наверх, чтобы не быть обнаруженным, так и не узнав, чем закончился этот разговор.

Снова этот таинственный сосуд! Значит его искал не только мой брат с ловчим Тагая.

— Похоже, куда девался твой брат эти ребята тоже не знают, — задумчиво почесал нос старый псарь. Зато знают про сосуд, про который не знал даже всеведущий лесной колдун. А ты смышлёный малый! — обратился он к Баркуку, — И заслуживаешь награды. Что ты хотел бы иметь?

— Кинжал, — не колеблясь ответил тот.

— У меня есть очень хорошей работы. С кожаными ножнами. Он твой. Хочешь поехать со мной? Я заплачу твоему хозяину в три раза больше того, за что он тебя купил. Будешь ханским псарём в Гюлистане Богохранимом?

— Я подумаю, — важно ответствовал Баркук.

Присутствующие не смогли сдержать улыбку.

— Думаю, мне стоит наведаться к эмиру вместе с Симоном, — продолжал Злат, — Самое разумное для него сейчас — прихлопнуть это осиное гнездо. Проверить, что за народишко собрался в этих подземельях, прикрывшись монашеским одеянием. Вот и посмотрим, что это за охотники за таинственным сосудом.