Венгерская вода

Туртас говорил, что дотуда два дня пути. Однако это оказалось совсем недалеко. Просто мы очень скоро свернули с большой дороги в дремучий лес, где пришлось пробираться сквозь заросли по узкой тропе. Часто приходилось спешиваться и вести коней на поводу. Время от времени мы снова выходили в поле и тогда делали привал, чтобы, немного погодя, снова углубиться в чащу.

Трудно передать всю беспомощность, охватывающую тебя при погружении в эти зелёные дебри. Даже неба не видно над головами, а иногда деревья так плотно смыкают вершины, что становится темно, словно в вечерний час. Неудивительно, что именно здесь укрылись древние боги и старые тайны.

Геродота я вспомнил, услышав разговор Злата и Туртаса на привале. Речь шла о какой-то давней истории.

— Эта та самая обитель в которой жила Юксудыр, — сказал хмурый охотник, — Отсюда она в Сарай приехала.

Разговор шёл о какой-то девушке, которая, как я понял, в Сарае вышла замуж за литовского князя. Её мать была некогда близкой подругой сестры Туртаса, а никакой родни у неё к тому времени не осталось. Вот он и решил сопровождать сироту на чужбину. Услышав, что речь зашла о подруге его матери, к беседе присоединился Мисаил.

— Эта подруга большой птицей была, — было похоже доезжачий с удовольствием вспоминал времена молодости, — Женой самого хана Тохты. Любимой женой. Самой Баялуни дорожку перебежала. Такие люди обычно долго не жили. После смерти хана она пропала. Вместе с дочкой. Думали убили. Тогда смута была: народа побили — несть числа. Только через много лет узнали, что укрылась она в лесах. Не здесь, а ещё дальше — за Итилём. Дочку сюда привезли уже после её смерти.

Дальше была история, как эта дочка приехала в Сарай, где её судьбой озаботилась сама Тайдула, могущественная супруга тогдашнего хана Узбека. На ту пору в ордынский плен угодил литовский князь Наримунт. Вот его и женили на объявившейся дочке бывшего хана. Приданым тогда стал Господин Великий Новгород. Узбек помог жениху сесть туда князем. Большая была удача — никогда допрежде литовские князья в Новгороде не княжили.

Вокруг брачного ложа много было тогда политических плясок и игрищ. Это было первой большой удачей нынешнего митрополита Алексия. Сейчас его уже не знаешь, как и называть: то ли Киевским, то ли Владимирским, а то ли уже и Московским. Тогда он простым иноком был. Из московского монастыря. Сумел через ордынских сватов устроить свадьбу дочки литовского Гедимина и сына Ивана Калиты. А ещё самого Наримунта окрестить в православие. Вместе с ханской дочкой.

— Меня ещё в крёстные отцы тогда звали. Не вышло, — Злат лениво хохотнул, — А то был бы хану Тохте кумом. Помниться Юксудыр ещё и имя христианское хотели дать Василиса. Царица, значит, по-гречески. Потом на Марию передумали.

Ханское родство крепко пригодилось молодому литовскому князю. Когда через десять лет, уже после смерти отца, он рассорился с братьями и лишился стола, то бежал в Орду за помощью. Узбек был уже в могиле, но Тайдула была всё так же могущественна. Она помогла Наримунту помириться с братьями. А через несколько лет он погиб в жестокой битве с тевтонскими рыцарями.

В этой истории меня больше всего заинтриговал рассказ про обитель, в которую мы теперь ехали. Оказывается там раньше жили молодые незамужние девушки. Причём обучали их в этом, закрытом от чужих глаз месте, не рукоделию и домоводству, а военному делу. Стрелять из лука, бросать нож, биться кистенём и саблей. В старые времена таких обителей много было. В этих краях то здесь, то там непременно найдётся какое-нибудь урочище или гора «сорока дев», что жили там некогда, сражаясь с супостатами.

Злат рассказал, что у берегов Итиля есть даже горы, которые зовутся Девьими. У их подножия и сейчас можно видеть развалины неведомого города. Ходит молва, что когда-то его сожгло войско самого Потрясателя Вселенной. Последними защитниками был отряд девушек во главе с прекрасной царевной. Когда монголы ворвались в город, воительницы укрылись в каменной мечети. Захватчики, обложили её брёвнами и подожгли. И вот, когда пламя уже поднялось к самым верхушкам стен, распахнулись двери и девушки ринулись на монголов. Дальше рассказывают разное. Одни, что все они полегли в неравной схватке. Другие, что некоторым удалось, вместе со своей предводительницей, прорваться сквозь кольцо врагов и укрыться в тайном лесном замке.

Геродот писал, что за страной скифов живёт народ дев-воительниц. Мой путь лежал в одно из их последних убежищ. Словно оживали старые сказки. В этом заповедном краю их было трудно отличить от яви.

Мисаил, все время пытавшийся по невнятным теням и изредка проглядывавшему солнцу определить направление, в конце концов сбился и шёпотом сообщил мне, что по его мнению наш вожатый слишком часто меняет направление. Нас успокоил улыбающийся Симба:

— Он намеренно выбирает путь через лес, даже когда можно проехать полем. Наверняка есть гораздо более короткий и удобный путь. Убежище тайное. Дорога туда должна остаться для нас неизвестной.

Туртас не позволял сходить с лесной тропы даже по нужде. На мой вопрос, почему, ведь заблудиться поблизости невозможно — всегда можно позвать, он только покачал головой:

— Лес — место опасное. Бывают медведи, что на людей нападают, а ещё есть зверь, тоже почти с медведя, что сверху может прыгнуть. Росомаха. Такой может прямо на тропе напасть. И не увидишь его никак. — Немного поколебавшись, добавил, — Люди в лесу тоже есть. Только не всегда их заметишь. Они и ловчие ямы на зверя устраивают. Травой закрыто, а внизу колья. Да и самострелы ставят. Заденешь ненароком неприметный прутик или верёвочку — и получишь стрелу. Да и просто напасть могут в зарослях. Почище росомахи. Пикнуть не успеешь. Ищи-свищи в этих дебрях.

Заночевали тоже в лесу. Вышли к какой-то большущей землянке посреди поляны. На вид вроде большого шалаша, а под ним деревянный сруб, вкопанный в землю. Спускаешься туда по лестнице, а там нары на всю длину, человек сорок можно уложить, длинный стол и большой очаг из дикого камня.

— Зимница, — пояснил Туртас, — В ней живут те, кто в лес только зимой приходит. Охотники большей частью. Летом она пустует. Бортники, смолокуры, углежоги те шалаши строят.

Мне показалось странным, что в одном месте собирается сразу так много охотников, но спрашивать ничего я не стал. Туртас куда-то отлучился и отсутствовал довольно долго. Вернулся он только ночью.