Она ясным и доверчивым взглядом смотрела мне в глаза.
— Я не скрою ничего от вас, Женя, выслушайте меня. Я училась в Тифлисе, в заведении святой Нины, вместе со мной училась и дочь генерала Шатилова, в то время бывшего помощником Воронцова-Дашкова — наместника на Кавказе. Генерал был крут с подчиненными, но мягок со своей единственной дочерью Вероникой, с которой я очень дружила. Мы с детских лет находились вместе, я довольно часто бывала по воскресеньям и праздникам у Шатиловых. Мой отец, полковник Кантемир, в юнкерские годы дружил с Шатиловым, и эта дружба между ними продолжалась до самой смерти отца. Мне было десять лет, когда умер отец, и меня определили в институт на казенную стипендию в Тифлисе. Это сделал Шатилов в память моего отца. Мама жила в России, и я стала своим человеком в семье Вероники.
Окончив заведение святой Нины, Вероника осталась с родителями в Тифлисе, а я уехала к маме и сестре. Жили мы бедно, на маленькую отцовскую пенсию. Потом я поступила на Бестужевские курсы. Три года среди революционной молодежи, встречи с рабочими, народный дом, студенты, нелегальная литература — все это не могло не захватить меня. Началась мировая война, начались митинги против войны. Я симпатизировала большевикам. А война все затягивалась и расширялась. Острей шла революционная борьба. В шестнадцатом году я стала членом большевистской партии, но, как дворянка, связанная по отцу с военными кругами, легально, открыто не работала нигде. Меня берегли для будущего… И вот в семнадцатом году мне было приказано в качестве беженки уехать в Ростов. Здесь я встретила Веронику и ее отца. Ни она, ни Шатилов не подозревали, что я большевичка. Вероника ввела меня в круг донских и добровольческих высокопоставленных военных. Это и было моей задачей. Я пробыла там весь деникинский период. В девятнадцатом году Вероника вышла замуж за итальянского дельца, богатого и родовитого человека, и уехала с ним в Италию, а я отступила в Крым вместе с белой знатью. Здесь Шатилов был вторым лицом после Врангеля, и это еще больше укрепило мое положение.
Вероника в письмах к отцу, а иногда и ко мне справлялась о моей жизни и делах. Все, что я должна была выполнять, делалось по возможности быстро и точно. Последнее задание — пакет, который я прошу вас добыть из несгораемого шкафа Артифексова. Теперь, Женя, вы знаете обо мне все.
Наступила тишина. Мы оба молчали. Хотя Анна Александровна внешне была спокойна, я чувствовал, что она взволнована.
— Но почему вы поверили мне? Ведь я всего-навсего жулик, — еле слышно прошептал я.
— Я уже говорила вам об этом. Вы хотите быть с нами?
— С вами? Всю жизнь!
Анна Александровна поняла, конечно, мою горячность, но не подала виду.
— Тогда надо действовать. Медлить нельзя, тем более что документы через день-два будут переданы на яхту «Лукулл».
— Врангелю?
Она кивнула головой и, что-то обдумывая, долго молчала.
— Завтра, — наконец сказала она, — надо завтра. Вы не боитесь?
Я покачал головой.
— Этот несгораемый ящик — пустяк. Открыть его ничего не стоит. Но что я должен взять?
— Там пакет в зеленой обложке, небольшой, похож на дневник. Он невелик, легко спрятать в кармане, перевязан двумя шнурками крест-накрест. Хотите знать, что в пакете?
— Зачем мне это? — равнодушно ответил я.
Она, видимо, осталась довольна моим ответом.
— Что-нибудь еще нужно взять из сейфа?
Анна Александровна резко повернула голову и быстро спросила:
ebooksa