И все, что произошло после: щелчок винтовочного затвора, его же собственный возглас: «Не надо, Ахтан, это я». Вопрос Кожгали: принес ли он воду, а то Яну совсем худо, носилки из весел и сетей, обратный путь до землянки, тусклый фонарь, склонившийся над Мазо с кисой айрана Омартай — все это превратилось для Избасара в несравнимую ни с чем, мучительную борьбу со сном.
Даже когда мощные храпы Кожгали и Ахтана перемешались с его храпом, Избасар все еще боялся уснуть, хотя уже и спал, стонал во сне.
А Омартай достал с полочки пучок высушенной добела травы, отделил небольшую ее часть, положил в глиняный горшок, плеснул туда воды, поставил горшок на огонь и принялся разбинтовывать Яна.
— Покажи, сынок, где зашиб, чего зашиб? — спрашивал он, не забывая при этом ворчать на сыновей: один не так придержал больного, другой неправильно снимал ложкой накипь с лекарства.
На самом же деле старика мучили сомнения: выпытывал про солдат Избасар или хотел увидеть их? Зачем появился здесь сын Джанимена? Кто он? Говорит, из Ракуш!.. Дураков нашел, — усмехался Омартай. — Ветер идет на Ракуши, а его из Ракуш пригнало.
А в общем-то, кто может ручаться, — рассуждал он. — Бывает, что отобьется от отары овца, а после ее туда силком загонять приходится… Кто знает! Да и времена наступили какие…
И все-таки, судя по тому, как выдавший себя за ловца из Ракуш спросил про солдат и обрадовался, услышав, что их здесь нет, хотя и попытался скрыть эту радость, можно было догадаться, что встреча с ними его не устраивает.
А кого может не устраивать встреча с деникинскими головорезами — это Омартаю было хорошо известно.
И потом… Сразу двое зашиблись… Не утонули, а зашиблись. Тоже не вяжется как-то.
И старик настойчиво искал подтверждения возникшей догадке, кем являются появившиеся тут в такой шторм эти четыре человека. Он оторвал прикипевший к бедру Мазо бинт. Из раны потекла гнойная серовато-черная кровь.
— Ой-бой! — запричитал Омартай. Он понял, что за «ушиб» у этого русского человека. «Значит, Избасар таки не из Ракуш и не ловец он. Но кто?»
Мазо застонал.
— Ничего, ничего, теперь будет легче, — положил ему на лоб руку Омартай. — Сейчас лекарство вскипит, хорошее лекарство, сразу поможет. А кто это тебя так ударил, сынок?
Но Мазо снова впал в забытье. Он кого-то гнал прочь, ругался, просил.
Омартай очистил ему раны, промыл травяным настоем, вынул из горшка красноватую распаренную массу, разделил ее на две части и приложил к пулевым отверстиям, вдавив месиво в ранки, после этого перевязал Мазо свежим бинтом.
— Через пять дней на ногах будешь! — наклонился он над ним, прислушиваясь к его бормотанию, но что говорил раненый, разобрать не мог.
Мощный храп остальных продолжал сотрясать землянку.
Сомнения Омартая
Первым проснулся Избасар. Кто-то бил в стены землянки тяжелой слегой.
«Ух», — следовал удар. «Ух», — содрогалась землянка. За стены цеплялся ветер и свистел. Позванивало маленькое, в четвертинку, оконце. «Значит, шторм не стих», — подумал Избасар, вскочил и приник к стеклу.
ebooksa