— Гляди, Токаш!
— Э, да его подстрелили!
— Бери под коленки, понесем в избу.
— Догадываешься, кто он?
— Ясно. Контрабандист.
Эти двое были: скрывающийся от царских ищеек большевик Василий Рощенко и его друг — защитник казахской бедноты Токаш Бокин, невысокий крепыш с бровями в одну черту и золотистым загаром на обветренных щеках.
Уже на следующий день Василий Рощенко, увидев в руках у Махмута истрепанную донельзя книжонку, удивленно спросил:
— Ты, парень, оказывается, грамотный?
Махмут приподнялся на постели. Он был еще очень слаб от потери крови, у него все еще кружилась голова.
— Немного грамоту знаю, — и, вздохнув, добавил. — Шибко хорошая книга. Уй, какая хорошая.
— А ну, покажь.
Махмут никогда не видел, чтобы так неудержимо, до икоты, до слез, которые бы залили лицо, мог смеяться человек.
А Рощенко вскоре и дышать уже не мог: вытрет слезы, справится с приступом смеха, поглядит на Махмута и начинает хохотать пуще прежнего.
— Никак пятки тебе гость щекочет? — спросил его вошедший с улицы в комнату Токаш.
— Нелегальную литературу я тут обнаружил. Наш Махмут-то, оказывается, читать любит. Вот, погляди, чем увлекается! Говорит, шибко хорошая книга, умная книга.
Теперь пришла очередь смеяться Токашу. Теперь и у него, как до этого у Рощенко, на глаза навертывались веселые слезы.
В тот же вечер Токаш прочел наизусть Махмуту кое-что из стихов Ильяса Джансугурова и Сакена Сейфуллина. Василий Рощенко достал с полки тоненькую книжицу — то был Некрасов — и вслух прочел ее лежавшему на сколоченном из досок топчане молодому контрабандисту.
Нечасто выпадают встречи, которые, как разорвавшийся снаряд, круто меняют все. И все начинается для человека как бы заново — вся жизнь.
Для Махмута эта встреча с Василием Рощенко и Токашем оказалась именно такой. Через полгода он уже не мог вспомнить без улыбки, как по первому знаку Митьки Кошеля пробирался потайными тропами за кордон, как мечтал о таком же, как у Митьки, толстенном перстне с нашлепкой. По совершенно новым, неизвестным до этого Махмуту дорогам повели его Токаш с Василием. Иные распахнули они перед ним дали, иные давали читать книги. И немного непонятный Рокомболь вскоре окончательно выветрился из головы вместе с Митькой Кошелем.
И если иногда все же они вспоминались, то ничего, кроме веселой усмешки, такие воспоминания у Махмута не вызывали; даже казалось, будто не было в его жизни ни Рокомболя, ни Митьки.