Заседание, видимо, началось давно. В открытое окно уползала стена махорочного дыма. Смоченные водой окурки коричневыми, почти черными шматками плавали в блюдцах, и в тарелке, подставленной под графин.
Пока Чалышев усаживался на указанное ему место, председатель совдепа Овдиенко, выступление которого он прервал своим появлением, неодобрительно покашливал. Затем с горячностью заговорил снова. Чалышев вначале не мог понять, о чем он ведет речь. Потом понял, что Овдиенко рассказывает про баню. Жалуется секретарю укома Ивакину, что кто-то спускает мыльную воду в арык, и она растекается по улице. От нее здорово воняет… И вообще это ни к дьяволу не годится, это сплошная зараза, и необходимо принимать самые решительные меры. Не закончив разговора о бане, Овдиенко перескочил на полив огородов, стал доказывать, что мирабы в этом деле своевольничают, берут взятки за поливы и тем самым дискредитируют советскую власть.
— Между прочим, за баню и на тебе, Чалышев, лежит большая доля вины, — прервал Крейз словоохотливого Овдиенко. — Миндальничаешь, не следишь, не штрафуешь этого Мирзоева (Баня в Джаркенте была частная). Он и распоясался.
Чалышев, кивнув в знак согласия, достал записную книжку и, пряча в холеной скобке усов насмешку, сделал вид, будто записывает в нее о бане, сам же с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. «Жить-то им всем остались считанные дни, а они, на тебе, о бане речь ведут, о мыльной воде!»
И Чалышев уже с веселым удивлением разглядывал склонившегося над бумагами Крейза. Ему показалось вдруг, что тот двинул ушами.
«Как ишак», — подался вперед Чалышев не в силах уже отвести взгляда от покрытых сероватым пушком на мочках больших некрасивых ушей председателя ЧК. Но уши не шевелились больше. Кто-то зажег лампу. Комната стала просторнее, но неуютнее. Было душно. Сбоку вплотную притерся здоровяк Алпысбаев. От него пахло чесноком, и это стало раздражать, хотелось отодвинуться, но с другого бока развалился пышущий жаром коренастый и сильный, как вол, Джатаков. Он сидел, словно глыба, молчаливый, собранный и невозмутимо курил.
— Ладно, — пробасил из дальнего угла отошедший зачем-то туда Ивакин. — Развели канитель с баней. Сказал, улажу — и все, не за этим собрались.
Крейз встал:
— Получено сообщение, — сказал он, — что на Самратовский сельсовет налетела небольшая банда, разгромила его и двинулась в сторону Лесновки.
«Ни черта еще не знают», — подумал Чалышев и не сразу понял, что это его спрашивает Крейз.
— Сколько там милиционеров у тебя?
— Четверо.
— Надежный народ?
— Вполне.
— Дадут отпор бандитам?
— Не сомневаюсь.
— А может, такие надежные у тебя милиционеры, как Салов и Токсамбай, которые ведут банду на Лесновку по твоему указанию?
— То есть как это? — отшатнулся на спинку стула Чалышев. Слова ударили холодом в самое сердце, выдернули из-под ног половицы, колыхнули и накренили набок кабинет. А со всех сторон уже сверлили взгляды.
— А вот так, князь!
— Не-не понимаю? — а сам уже понял все и немел от страха. Никогда раньше не называл его князем Крейз.
ebooksa