Ведьмин ключ

– Подтверди, царевна, что сама попросила у меня браслет.

– Да, – по-прежнему глядя на Лога, кивнула Ола. – А ты упрямился, отдал только назавтра…

Агай поднял руку, и Ола замолкла.

– Ты не мог его сделать. Он уже был, когда тебя не было на свете. – Царь теребил бороду. – Речь твоя, мастер, путана, как твои орнаменты на обкладках горитов. Теперь говори прямо и ясно. Откуда у тебя этот… мой браслет?

Лог стоял с опущенными, затекшими руками. Рядом замер настороженный Кун, готовый пресечь любое резкое движение мастера. Лог поднял руку, протянул ладонью к царю, и тот, помедлив, положил на нее браслет. Мастер повернул одну изумрудноглазую головку и отнял ее от чешуйчатых переплетшихся тел. За головкой потянулась длинная прядь белых волос.

– Это мои, – сказал Лог и, повернув затылок к Агаю, приложил к голове прядь. – Я срезал их здесь.

Агай снова притянул к себе факел. На затылке мастера четко, ступеньками проступали выстриги. Царь неопределенно хмыкнул. И не понять было – вспомнил ли он слова предсказателя или дивился простодушию Лога.

– Видишь, отец? – шепнула Ола, прижимаясь к Агаю и радостно поглядывая на Лога.

Царь чувствовал ликующий перестук ее сердца, но радость дочери была ему неприятна. Само собой представилось, как его последняя надежда, слабый росток его рода безвозвратно теряется им, как теряется пущенная в камыш стрела без пользы, без дела. И он с досадой отстранил дочь.

– Я еще не слеп, – буркнул он. – Ты, мастер, сам придумал браслет таким или видел подобное?

– Видел! – живо подтвердил Лог. – Его мне приносил воин показать, но сразу же унес. Я раньше ни разу не встречал этого воина среди наших. Он очень просил сделать копию побыстрее. Я сделал, но воин за ним не пришел. Тогда, да милует дерзкого гнев твой, я потрудился еще и тайно спрятал в браслете свои пряди.

– Они белые, к худу положил?

– Царь! В краях, откуда родом мать моя, белый цвет – свят. Так она говорила. Он приносит радость, отводит дурной глаз. – Лог посмотрел на Олу. – Я, раб ее, хочу ей добра, верь мне.

Агай задумчиво глядел в темноту.

– Как не верить? – Он пошевелил бровями. – Однако когда конь белый, это хорошо. А зачем человеку быть марким? Повелеваю тебе найти того воина. Так надо для тебя же. Ты искусен, и, может, слишком, но… отыщи его. Сейчас отпускаю тебя живым, а чтобы не убежал – не прикажу стреножить, как дикого скакуна. Ты и так связан. И крепкие путы эти накладывают на человека не враги его, а он сам. И, глупый, рад.

Лог все еще держал на ладони разъятый браслет. Царь взял его, выдернул из головки прядь волос, отбросил в сторону. Потом вставил головку на место и отдал браслет Оле.

– Волосы должны быть на своем месте, – объяснил он. – Иди спать, дочь. Видишь, боги держат над ним руки.

Ола со служанкой отошла, у порога задержалась, оглянулась на Лога. Губы ее шевельнулись, мелькнул ясный серпик зубов и пропал. Ола скрылась за ковром.

Агай смотрел на сильные руки мастера, думал: «Много бы дал ольвийский стратег, чтобы иметь у себя такого. Но я не расстанусь с тобой, мастер, пока не убью тебя в сердце Олы».

И тут до слуха царя донесся едва различимый голос: