Нарушители, стоявшие с поднятыми руками, тут же пришли в себя. Один из них засмеялся:
— Так на так, — сказал он Ярде, лежавшему в кустах, — или ты нас отпустишь, или ему не жить…
Можно было понять чувства Ярды в этот момент. Что он должен был делать? Мы жили с ним душа в душу не один год, делились друг с другом самым сокровенным. А теперь он будет свидетелем моей смерти…
— Не двигаться! — крикнул Ярда нарушителям.
Ситуация была угрожающей, было ясно, что через мгновение-другое…
И тут я принял решение. Единственное, какое осталось. Едва удалось немного вывернуться и освободить горло, я успел, как старший наряда, дать Ярде приказ.
— Стреляй! — крикнул я. — Стреляй!
Человек, душивший меня, засмеялся.
— Ишь какой ты… — услышал я его голос. Такой знакомый голос! И в этот момент раздались выстрелы. Вахмистр Главатый выполнял приказ. Моя левая нога вдруг отяжелела, я почувствовал резкую боль в боку. Но меня уже никто не душил…
— Бросайте оружие!
Потом вахмистр Главатый наклонился надо мной, чтобы сделать перевязку.
— Сначала займись этим, — сказал я, поворотом головы показывая себе за спину.
— Смотри, Новотный! Перевязка ему уже не нужна. И та самая его «девятка» при нем. Помнишь ее? — Главатый, не спуская глаз с четверых задержанных, снова наклонился надо мной и сказал шепотом: — Гонзу тоже так…
— Да, — подтвердил я.
…Вот и вся история. Нарушители на нашем участке больше не проходили.
Того, пятого, товарищи взяли в лесу на другой день утром. А я в это время был уже в госпитале. Ярда всегда был замечательным стрелком, могу судить по собственному опыту.
Из госпиталя вернулся опять на заставу. Так и служу. А моя жена… Она, понимаете ли, долго не могла понять, какому делу я служу. Ревновала… к моей работе. Но время одиночества — моего и ее — сделало свое. Она поняла — и вернулась. Хорошая жена — резерв командира, не так ли?
Лейтенант Иржик встал.
— Ну а об этом случае… лучше бы о нем совсем не писать. Я ведь просто выполнял свой долг, вот и все…