— Обстоятельства той ночи складывались так, что в глупое и опасное положение попадали либо она, либо вы, либо я. Простите, что я не захотел оказаться в дураках.
— Я вас ни в чем не виню, — Теодора положила свою жаркую руку на грудь Иоанну. В такую жару ее прикосновение, признаться, для Иоанна было не слишком приятным, но он отблагодарил любимую за ее жест нежной улыбкой.
— Ну что же, если город не выкидывает свою хоругвь после первого яростного походного штурма, ничего не остается, как перейти к длительной и планомерной осаде, — сказал Иоанн.
— Подумать только, что папская тиара сейчас висит на ушах этого пустышки Анастасия, в то время как …..
— Спасибо, любовь моя, — с улыбкой прервал ее Иоанн, — Но давай признаемся самим себе, что если вдруг завтра наш папа отведает гнилой воды, или вдруг на него во время службы упадет плохо прикрепленная балка отремонтированного Латерана, ничто опять не гарантирует нам победы на выборах. Вместо Анастасия будет какой-нибудь Пасхалий, Григорий, Стефан и прочая. На данный момент у нас мало сторонников в Синоде и вот с этого как раз и надо начинать. Постепенно, задаривая и уговаривая, склонять их на свою сторону, делать их обязанными нам. Будет прекрасно, если нам будут доступны порочащие сведения о каком-нибудь суетном прелате. Ну а всех непокорных и откровенно враждебных надо удалять. Таким образом, настанет день, когда большинство в Синоде будет за нами.
— Все верно, друг мой. Но чьими руками ты собираешься удалять из Синода наших противников? Это прерогатива папы или самого Священного собрания. Второе сейчас исключается, и мы вновь возвращаемся к нашему Анастасию. Надо изыскать способ, чтобы он перестал действовать согласно указаниям Мароции.
— Будь она …….. представителем любой другой фамилии, вопроса «что делать» не возникло.
— Вы страшный человек, друг мой. Не забывайте, не забывайте никогда, она дочь моя.
— Придумайте план, дорогая. У вас ведь это тоже фамильное.
— Надо их разлучить. Мароцию и Анастасия. Хорошо, если бы Мароция подольше бы оставалась в своем Сполето.
— Путь от Сполето до Рима втрое меньше, чем от Равенны. Тем не менее, расстояние не разлучило нас.
— О да, милый! Скорее напротив, невозможность часто видеть вас жжет огнем мою душу, и я всякий раз со слезами считаю дни, прошедшие со дня нашей последней встречи, так как не знаю, когда будет новая.
Следующие минуты были страстны, но малосодержательны в плане решения проблем, возникших на карьерном пути Джованни да Тоссиньяно.
— Скажите милая, я слышал, что Мароция живет теперь не в вашем доме?
— О да, у моей дочери замашки императрицы. Она обосновалась в Замке Ангела, который по ее словам она полюбила в те дни, когда мы сражались против Адальберта и папы Христофора. На самом деле и здесь ее выбор следует признать умным и тонким. От Замка Ангела до базилики Святого Петра несколько сот шагов, а сам замок, как она успела убедиться, способен выдержать долгую осаду, в случае если колесо Фортуны вдруг повернется не в ту сторону. Теофилакт, как обычно, сделал все для удовлетворения прихотей своей любимицы и выгнал оттуда подразделения милиции, которые ютятся теперь на развалинах цирка Максимуса.
— Она не планирует вернуться в Сполето?
— Она пару раз наведалась туда, чтобы не бесить нашего милого Альбериха. Наш славный герцог после смерти Сергия наговорил мне такого, будто я заранее знала, что папа скончается так скоро.
— Мне всякий раз становится смешно, когда я представляю обманутого вами герцога.
— Никто его не пытался обмануть, так уж само собой вышло, что папа Сергий не смог помочь нам осуществить задуманное. И в отличие от вас, мой друг, Мароции при каждой встрече с герцогом отнюдь не до смеха. Поэтому она старается все время быть в Риме, ссылаясь то на свое здоровье, то на трудности переезда для сына.
— Долго так продолжаться не может. Рано или поздно Альберих потребует ее постоянного присутствия подле себя.
ebooksa