Тайна портрета неизвестной дамы

— Допустим, я поверю тебе, просто поверю, а, скажи, какую ориентировку я дам нашим людям там? Скажу, что тебе сон приснился? Им конкретные данные нужны.

— Будут тебе конкретные данные, будут. Есть человек, который вплотную этим займется?

— Есть такой человек, но какую задачу ему поставить?

— Где-то, предположительно на территории Франции, спрятаны рукописи доклада Понтию Пилату того, кому он поручил следить за проповедником Иисусом из Назарета, записывать его каждое слово. Место, где спрятаны рукописи, зашифровано надписями на двух картинах неизвестного фламандского живописца. Кто-то очень близко подошел к этим картинам, возможно, знает, где их искать, а возможно, уже и нашел.

Вернисаж

Штандартенфюрер СС Генрих Гофман был достаточно молод для своей высокой должности и, наверное, считался бы привлекательным мужчиной, если бы не мрачный черный мундир, вызывающий у обывателей почтение и затаенный страх. Он был высок, строен, имел орлиный профиль и резкие, но не слишком грубые черты лица, придающие ему выражение суровости и беспощадности, подчеркнутое строгостью формы. Помимо обязанностей, выполняемых им по службе, штандартенфюрер имел страсть к живописи, особенно интересовали его работы старых мастеров, он не любил нового искусства, воспевающего культ силы, ставшего официальным направлением живописи Третьего Рейха, естественно, его взгляды могли принести ему ряд серьезных неприятностей, но он не высказывал их там, где это было неуместно.

Сегодня он был приглашен на выставку картин из частной коллекции некого господина по имени Отто фон Краус, предпринимателя, так же, как и он сам, увлекающегося живописью старых мастеров. Выставка была организована в имении фон Крауса, и предназначалась не для широкого круга, приглашены были лишь немногие любители старины, влиятельные люди Берлина, среди приглашенных была и баронесса Изольда Геркан, известная своей благотворительной деятельностью, возглавлявшая основанное ей общество помощи раненым героям Третьего Рейха. Баронесса также слыла любительницей изобразительного искусства, и даже сама пробовала свои силы в живописи, имела неплохую частную коллекцию, главное место в которой занимали ее собственные картины.

Зал, в котором проходила экспозиция, был оформлен под старину, вместо электрического освещения на стенах висели старинные бра со свечами, по углам стояли рыцарские доспехи, а с потолка свешивалась хрустальная люстра с тремя концентрическими кругами свечей. Стены, выложенные декоративным камнем, создавали впечатление старины, у одной стены располагался кожаный диван, деревянный стол и такие же деревянные стулья с высокими спинками; узкие высокие окна в готическом стиле, украшенные мозаикой из разноцветного стекла и забранные решетками, плохо пропускали дневной свет. Картин было не много, располагались они так, чтобы каждую можно было рассмотреть с достаточно близкого расстояния, освещение было подобрано для каждой картины индивидуально, с обеих сторон были устроены светильники, дополнявшие основное освещение, полированный пол из светлого камня отражал верхний свет, подсвечивая картины снизу.

Отто фон Краус лично встречал гостей у входа в имение, приветствуя их радушной улыбкой и словами: «О дорогой наш… как я рад…», и так далее, как будто знал их давным-давно, хотя многих из приглашенных он видел впервые. Не удалось избежать участи теплого приветствия и Генриху, который в ответ на радушие хозяина дома лишь слегка кивнул, он не любил слащавых ненужных церемоний, он вообще не любил аристократов, ни титула «барон», ни приставки «фон» у Генриха Гофмана не было, и он смотрел на аристократию с той высоты, которую давала ему должность штандартенфюрера СС.

Двигаясь по залу, он внимательно рассматривал каждую картину, делая какие-то заметки в блокноте, и, обойдя всю экспозицию, направился к столу, где уже находился хозяин дома в обществе прекрасной баронессы. На столе стояли напитки в узких высоких бокалах.

— Присоединяйтесь к нам, господин штандартенфюрер, — пригласил его Краус, указывая рукой на кожаный диван, где сидела баронесса.

Но Генрих сел на деревянный стул, напротив дивана, взяв со стола бокал.

— Как Вам понравились картины? — поинтересовалась Изольда.

— Среди них есть довольно интересные работы, вот, например та, что висит над Вами, баронесса, — ответил Генрих и, обращаясь к Отто, продолжил: — Где Вам удалось их раздобыть?

— О, успехи нашей победоносной армии дают нам возможность получить такие экземпляры, о которых в мирное время можно только мечтать. И, заметьте, за чисто символическую плату можно приобрести картины великих мастеров прошлого, а эта, на которую Вы обратили внимание, обошлась мне и вовсе бесплатно. Я обнаружил ее в замке какого-то французского дворянина, сбежавшего за границу, замок был пуст, и я выбрал несколько картин на свой вкус.

— Не знаете ли Вы, кто автор этой картины? Кстати, как она называется? Я не помню такой картины среди известных мне мастеров средневековья, ведь именно к этому периоду она принадлежит, я не ошибаюсь?

— Нет, дорогой штандартенфюрер, не ошибаетесь, по стилю, по тонам, краскам можно предположить, что это фламандская живопись времен двенадцатого — пятнадцатого веков, но, к сожалению, ни название, ни автор картины мне неизвестны.

— Насколько я понимаю, — сказала баронесса, — на ней изображен суд инквизиции, возможно, она так и называется — «Суд инквизиции», как Вы думаете, полковник, сколько она может стоить на аукционе?

— С Вашего позволения, штандартенфюрер, баронесса, — возразил Генрих.

— О, прошу меня извинить, никак не привыкну к этим новым званиям.