Коварная рыбка фугу

– Дежурные врачи?

– Медсестры тоже подойдут. Нам нужна медицинская карта, а это по их части.

– Ладно, вези. Надеюсь, мы делаем все правильно.

Глава 23

Ехать пришлось довольно долго. Третья психиатрическая больница находилась на другом конце города. Хоть и грозился Никита, что на дорогу уйдет полчаса, а попали мы туда только в девятом часу. Уже достаточно стемнело, но фонари на территории больницы отчего-то включать не торопились.

– И как мы внутрь попадем? – спросила я, когда машина остановилась перед внушительными коваными воротами.

На воротах висел замок, а сама больница с прилегающим к ней сквером была огорожена высоченным забором.

– Через калитку, – сказал Никита, не понимая, что меня смущает.

Он вышел из машины, подошел к калитке, которая находилась рядом с воротами, взялся за ручку – и дверь открылась.

– Здесь даже замка нет.

– А как же психи? – спросила я, похолодев от мысли, что психически неуравновешенные люди могут вот так спокойно выйти из лечебницы.

– Какие психи? Ольга же тебе сказала, что буйных лечат в седьмой больнице, а здесь тихие суицидники и те, у кого нервишки шалят. Но могу тебя успокоить, здание на ночь закрывают, а днем у ворот стоит охрана. В пижамах и халатах не выпустят.

– Откуда тебе так хорошо известны порядки лечебницы?

– Скажу. Когда у Димки были проблемы с наркотиками, его привезли сюда, а не в наркологический диспансер. Петр Максимович не хотел огласки. И условия для Димы создали по высшему разряду. В его распоряжении была одноместная палата со всеми удобствами и отдельным выходом на территорию. Смотри, это там, – Никита показал рукой на пристройку к зданию. – Ни больные Диму не видели, ни он их. Перед входом в палату сидел охранник. К Диме могли пройти только врач, родители, я и наш с Димой общий друг. Я и был-то раза два всего, но, как видишь, запомнил.

Главный вход в больницу был уже заперт на ключ. Никиту это не смутило. Он пошел по дорожке вдоль здания и остановился перед дверью, рядом с которой висела табличка «Санпропускник». Эта дверь была открыта.

– Можно я пройду первым? – спросил у меня Никита. – Боюсь, что с таким лицом, как у тебя, у нас ничего не выйдет.

Я действительно чувствовала себя не в своей тарелке. На моем лице, по всей видимости, отражалось в полной мере смятение, а также недоверие к Никите. С кем он собирается разговаривать? Доктора ушли, заперев карточки своих пациентов в ординаторской или даже в сейфе. Нет, все-таки надо было приехать с утра и начистоту поговорить с лечащим врачом.

Тем временем Никита прошел внутрь. Я последовала за ним. После маленького коридорчика мы попали в освещенную комнату. Письменный стол, кушетка, стеклянный аптекарский шкафчик – и ни одной живой души.

Никита громко хлопнул дверью, добавив громогласное:

– Почему никого нет на посту? Безобразие!