— Спасибо, — сказал я куда-то в пустоту, пожимая плечами. Ни кота, ни домов, ни моего голоса уже не было слышно. Кажется, настало время просыпаться?
Или нет? Наверное, все еще нет. Я говорил, что у меня есть время подумать, ну и к чему же я пришел? Грядут перемены.
Пушок, ты сказал мне, что расскажешь о том, о чем Катя не сказала бы, но ты так же понял, что я самостоятельно пришел к этому выводу, без твоей помощи. Катя была жертвой. С самого начала все началось именно с нее. И эти ее слова все еще так же крутятся у меня в голове: «Нужно научиться жертвовать».
Яна все еще ищет меня. Я уверен в этом. Несмотря на то, что произошло, она все так же помнит обо мне, потому что я помню о ней. Мы дали друг другу слишком много обещаний, которые нельзя нарушать, потому что это было бы самым настоящим предательством.
То, что я вижу после того, как я засыпаю, — сон? Вряд ли. Мне стоило спросить кого-то там насчет этого, но я не думаю, что они смогли бы ответить мне на этот вопрос. Почему если во «сне» идет дождь — я не мокну? Я могу ощущать некоторые вещи или же явления, как и в реальном мире, но некоторые из них так же ощутить я не могу.
Есть и другие люди. Да, это я понял точно. Есть и другие люди со способностями, которых направляют сюда же. Та девушка, которую я встретил в коридоре, наверное, не исключение. Нас будут держать здесь, собирая о нас различную информацию. Держать в изоляции, чтобы мы не смогли усугубить ситуацию снаружи. Хотя, если верить Пушку, Кате, и остальным, — куда уж хуже?
Одного я не понимаю точно. Что имел в виду Пушок, когда сказал, что не знает, буду ли я рад свободе? Гадать бесполезно. Лучше ответить себе на вопрос, что бы я хотел сделать, когда окажусь на свободе? Наверное, мне бы хотелось первым делом выпить холодного какао «Несквик». Или увидеть Катю во сне за пределами больницы? Или, может быть, навестить родственников? Нет, сигарету. Наверное, я скурил бы сигарету. Кажется, здесь тоже бесполезно что-то решать. Вдруг это зависит не от меня?
***
Вот и все. Сегодня тот самый день, когда мое пребывание в этих стенах наконец закончится. Все как «Дождь» и предвидел, они держат здесь людей со способностями, пытаясь их заверить в том, что на самом деле они отсутствуют, а людям приписывают различные диагнозы и закалывают тех до состояния овощей галоперидолом или феназепамом. Омерзительно. Поворот ключа, затем еще один, и еще один. Тяжелая дверь в мою палату открывается, и заходит доктор. Увы, без присутствия санитаров, а ведь может, это его и спасло бы? Шучу. То, во что превращается Дима, когда дело доходит до применения способности, — невозможно остановить. По крайней мере, так кажется мне. Мне было трудно поверить в то, что такое вообще может существовать, но когда-то он спас мне жизнь, находясь в том состоянии. По его словам, очень трудно сохранять рассудок, когда вместо твоего худого тела появляется груда мышц, а разум накрывает словно пеленой.
— Доктор, — улыбалась я, — вы сделали все, как я просила?
Доктор тоже улыбнулся. Он выглядел так, как выглядит счастливый ребенок, когда его хвалят за что-то. А ведь я хвалила. Говорила ему, что он хороший человек, что те, кто меня слушается, самые-самые, а это подконтрольное мне существо радовалось. В палату вошел Дима, а вместе с ним вошел и Николай. Николай обратился ко мне:
— Отличная работа, Волкова. Кажется, мне можно поздравить вас двоих с успешным выполнением задания, однако…
Он подошел ко мне и аккуратным движением руки потрепал меня по волосам. Было очень приятно.
— Вы оба даже не представляете, что сегодня произойдет! И это все благодаря тому мальчику, благодаря тебе, Поль!
Радости Николая не было предела. Он то нервно хихикал, то поворачивался к Диме, сообщая о том, что тот тоже вложил немалый вклад в развитие организации. Доктор, кстати, потихоньку приходил в себя. Николай, кажется, заметил это. Да, он подошел к нему и протянул ему руку.
— Доктор, знакомьтесь! Меня зовут Николай, а это Дмитрий. С Волковой, вашей пациенткой, вы уже знакомы. Мы втроем и люди снаружи палаты представляем интересы организации «Дождь», и сегодня мы собираемся выйти из тени, освободив абсолютно всех, кого вы заперли в этой тюрьме, а затем мы сожжем ее, объявив войну таким, как вы, доктор.
Николай говорил все это совершенно спокойным голосом, с некой улыбкой. Позже Дима объяснит мне, что это своего рода месть за брата. Николай всегда был против того, чтобы «Дождь» действовал тайно. И сегодня лидер прислал его для того, чтобы именно он сделал этот шаг для организации.
— Дмитрий, пожалуйста, переоденьте Волкову в наш плащ. Один из рядовых держит его на выходе из палаты, а затем найдите мальчика, о котором столько шума, и уведите его отсюда, желательно на квартиру к Поль. Мы с вами свяжемся.
Мы с Димой уже сделали несколько шагов в сторону выхода, но тут послышался хриплый голос доктора.
ebooksa