– И не покупаю, и не продаю. Так, заехал по пути.
– По пути? По пути куда? Выкладывай, нечего тут.
– В Милан.
– Ах, в Милан… – В глазах Шенка сверкнуло любопытство. – А что у нас в Милане?
Дисмас с притворным испугом огляделся и зашептал, как заговорщик:
– Истинный Крест Господень. Цельный.
Шенк расхохотался:
– Значит, у тебя денег полным-полно. Запросто можешь угостить меня пивком!
Дисмас заказал всем по кружке непотребно дорогущего пива из Торгау.
Они завели непринужденную беседу ни о чем. Вдруг Дисмас заметил, что Шенк изумленно разглядывает его руки. Черт, он же снял перчатки там, у стены, а надеть забыл!
– Боже милосердный, что с тобой стряслось?
– Это-то? Да так… Поранился. Очень по-дурацки вышло.
Шенк продолжал глазеть на симметричные отверстия между большими и указательными пальцами Дисмаса. Как можно так пораниться?
Дисмас, все еще потрясенный фреской, лихорадочно придумывал мало-мальски приемлемое объяснение, но голова отказывалась соображать. Шенк ждал ответа.
– Он молчит из вежливости, – вмешался Дюрер. – Это я виноват.
– Вы? Но как…
– Мы пошли на охоту. Было холодно. Очень холодно, да… Дисмас хотел согреть руки, сложил их лодочкой и поднес к губам. Ну, чтобы подышать на них, понимаете? А я, дурак криворукий, как раз заряжал арбалет. Тетива сорвалась, и болт прошил бедняге ладони. Обе разом. Хорошо, что не щеки, а то при местных ценах на пиво он бы давно разорился.
– Боже милостивый, какие страсти!
– Ага, – кивнул Дисмас. – Ужас как больно. Зато теперь у меня есть стигматы. – Он раскрыл ладони и ухмыльнулся. – Что доказывает и без того известную истину: я – святой.
Шенк рассмеялся.