Собиратель реликвий

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да что это мы все про меня да про меня! – воскликнул Дисмас. – У вас-то что тут новенького?

– Новенького? Да много всякого. На позапрошлой неделе Отто Хенгер проездом останавливался. Он поехал в Далмацию за челюстью святого Иеронима. Семь нетронутых зубов, в прекрасном состоянии. – Шенк удрученно покачал головой. – Только вот эта заваруха с Лютером дурно сказывается на ценах. Народ теряет доверие к реликвиям и индульгенциям. Черт бы побрал этого Лютера! Представляешь, череп святой Диомеды – уникальная вещь, за которую раньше давали сотню гульденов, – в Антверпене вообще брать никто не хотел. Еле продали за двадцать пять.

– За двадцать пять? – поразился Дисмас. – Ничего себе.

– Можно сказать, даром, – согласно кивнул Шенк. – Это очень беспокоит.

Потом Шенк заявил, что питает огромное уважение к заказчику Дисмаса, Фридриху, однако никак не возьмет в толк, зачем тот защищает человека, который своими еретическими заявлениями подрывает торговлю реликвиями. А ведь коллекция Фридриха уступает лишь ватиканской! Да, Лютер достоин всяческого уважения и, конечно же, во многом прав. Похвалы заслуживает и принципиальная позиция курфюрста, хотя отовсюду раздаются требования отправить Лютера на костер. Тем не менее…

После этих горестных рассуждений Шенк предсказал, что рынок все-таки стабилизируется и отыграет назад. Богословские распри всегда отражаются на ценах. Нынешний обладатель черепа святой Диомеды, скорее всего, продаст его через год за двести гульденов, а то и больше.

Шенк утер рот и продолжил:

– Что еще… А, Эразм Роттердамский переехал в Базель, что добавило лоску местному обществу. По слухам, Эразм поддерживает некоторые из предложенных Лютером реформ, однако безоговорочно отвергает постулат, что для спасения не нужно ничего, кроме веры. А еще он пришел в ужас, когда Лютер назвал папу бесноватой вавилонской блудницей, – трагическим шепотом произнес Шенк. – Просто беда с этим Лютером! Поговаривают, он животом скорбный. Страдает запорами. – Он помолчал. – Между прочим, новую Ратушу объявили чудом архитектуры и европейской достопримечательностью. Помнишь, как все вопили из-за того, что на ее строительство угрохали немереные деньги? Вот так-то. Кстати, городской совет заключил пакт со Швейцарской конфедерацией. Если на Базель нападут, кантоны предоставят вооруженное содействие, а взамен город выступит посредником в их междоусобных неурядицах. Что еще нового? Было что-то еще… А! Вот что! В Шварцвальде пропал какой-то германский вельможа…

Дисмас с Дюрером слушали болтовню Шенка вполуха, но тут насторожились, хотя и не стали проявлять чрезмерного интереса.

– Пропал? – осторожно переспросил Дисмас. – Как это?

– А вот так. Шрамбергский граф Лотар, из-под Ротвайля. Он к нам на ярмарку приезжал пару раз, хотел прикупить реликвий по дешевке. По правде сказать, он мне не понравился. Весь такой спесивый. Каждые пять минут чванился, что, мол, не только граф, но и племянник испанского короля, которого прочат в императоры…

– Не племянник, а крестник, – поправил Дюрер.

Дисмас чуть было не застонал в голос.

– А, так вы его знаете?

– Нет. Однако наслышан, – сказал Дюрер. – И куда же он пропал?

– Загадка. Очень и очень странное дело. Поехал на охоту с дюжиной стремянных и – ни слуху ни духу, словно испарился. Фьють! Ну, в Шварцвальде многие пропадают без следа. Ходят слухи, что тут не обошлось без колдовства.

– Да ладно!

– Наверное, загулял где-нибудь с девками, – сказал Шенк. – Поговаривают, он мастак по бабам шастать. Однако же ищут его основательно, он же императорский крестник, как вы верно заметили… – Он вздохнул и поглядел на восток. – Подумать только, все это теперь принадлежит гишпанцу…

– Бургундцу, – поправил Дюрер. – Родом из Гента.

– Ну, раз он король Испании, то все одно гишпанец. Видели его портрет? Истинный Габсбург. Подбородком хоть землю паши. А святости больше, чем у папы римского. Он самого Льва начнет поучать, да еще и приведет своих доминиканцев-инквизиторов. Так что твоему дядюшке Фридриху теперь будет непросто защищать Лютера. Помяните мое слово: грядет война между Францией и Испанией. Слава богу, у нас есть Конфедерация! Хватит уже ввязываться в чужие войны. От них делам одна помеха…