На что Мадлен резко поднесла палец к губам и сделала знак молчать.
Когда вылезли наверх, первое, что они, не сговариваясь, сделали, это вздохнули полной грудью, и от чистого, горьковатого океанского воздуха у них даже закружилась голова.
По тому, какой теплой, даже сейчас, ночью, была палуба, можно было понять, что они плывут где-то у экватора.
Судно, на котором их везли, было небольшим и, похоже, не новым. Мадлен первой медленно и осторожно, постоянно прислушиваясь, начала продвигаться вперед. Лиза сначала хотела догнать ее и спросить, закрывать или нет лаз. Но потом на свой страх и риск все же его закрыла. Чтобы не привлекать лишнего внимания.
Мадлен направилась к лестнице, которая вела наверх, к капитанской рубке.
Лиза тоже хотела подняться за ней, но неожиданно на палубе появился доктор, тот самый, которого все звали Михалычем, и Лизе пришлось на время притаиться. Доктор, очевидно, изрядно принял на грудь, потому что шел пошатываясь значительно больше, чем от морской качки.
Он подошел к борту и, опершись на заграждение, закурил, глядя в темную, слегка вспененную даль океана. Звезды, крупные, южные, нависали так близко, что, казалось, вот-вот упадут. Луна была где-то сбоку, и по искрящейся лунной дорожке на волнах даже можно было предположить, где именно.
Лиза на какое-то мгновение забыла об опасности и невольно залюбовалась открывавшимся видом.
Когда-то в детстве, как теперь ей казалось в какой-то другой жизни, они с родителями почти каждое лето ездили в Крым. Сначала в военный санаторий под Гурзуфом, а потом, как говорили родители, «дикарями» в поселок Планерское под Феодосию. Селились они, как правило, недалеко от моря. И когда родители вечером укладывались спать, Лиза, которой отводилось место за ширмой, очень часто, притворившись, что уснула, спешила на берег моря. У нее был свой потаенный уголок на одном из пляжей, откуда открывался изумительный вид. С одной стороны сурово и величественно высился Кара-Даг с резко вычерченным профилем Волошина, с другой — темнел вытянутый хребет горы, которую называли Хамелеоном за то, что она каждые несколько часов меняла цвет. След от фонарей рассыпался чешуйками по волнам.
Но самой заманчивой и влекущей была лунная дорожка. По ней плыть бы и плыть… Но океан страшнее, чем море. Он безбрежен и бездонен, как небо. То есть у него, конечно, есть дно, но постичь эту глубину невозможно… Там, в Планерском, когда юная Лиза сидела на берегу и любовалась ночным морем, к ней пришла и первая ее, как она теперь понимает, самая романтичная и яркая любовь. В то время, когда она любовалась морем с берега, далеко на пирсе, в такой же позе, как молодой доктор, опершись на перила, стоял и курил трубку стройный, видавший виды мужчина, всегда в одном и том же свитере с широким горлом и джинсах. Он был бородат и сед. И что-то неуловимое выдавало в нем моряка, настоящего морского волка. Самое удивительное, что выходил он к морю всегда в одно и то же время, ночью. А днем Лиза никогда его не встречала, хотя Планерское в то время было совсем небольшим поселком. И тогда она придумала историю о том, что этот старый капитан весь день проводит в открытом море, а по вечерам, ночью, идет на пирс, ожидая встречи с чудесной незнакомкой, плывущей по волнам ундиной.
Лиза разумом понимала, что это не более чем девичий романтический бред. Но сердце ее сжималось и начинало неистово колотиться, когда Он, ее капитан, появлялся на пирсе. Ей так хотелось, чтобы он когда-нибудь обратил на нее внимание. Но выйти из глухой тени тента, под которым она сидела, Лиза так и не решилась.
И вот теперь, глядя на докурившего сигарету доктора, Лиза вспомнила тот свой девичий, сказочный бред. Доктор неверным шагом направился к дверям своей каюты, но не успела Лиза выйти из тени, вернулся. Теперь уже с гитарой. Он устроился в шезлонге и запел:
Но не успел доктор допеть куплет, как вдруг раздался резкий пронзительный свист.
И в то же мгновение палубу заполонили какие-то ловкие и крепкие люди в черных масках и с автоматами в руках.
Истошно и громко взвизгнула женщина. Это подала голос Мадлен. Лиза же от неожиданности онемела.
Глава 6
Каролине Стебловой, которая еще недавно в Киеве представлялась Милой, а у Алексея Градова в Москве — Лизой, после жестокого убийства соседей Пыжиковых пришлось давать показания в милиции под своим паспортным именем, и ей вдруг стало от этого не по себе.
— Вы Каролина Стеблова?
— Да, — кивнула она и почувствовала, что краснеет.
Впрочем, Каролина тут же взяла себя в руки. Как и где найти своего «жениха» Дрозда, она действительно понятия не имела. А подозревать ее в гибели подруги и ее родителей было бы по меньшей мере глупо. Она слышала, как еще в квартире следователь сказал:
ebooksa