Ничего заслуживающего внимания Голубев не узнал. Пришлось на попутной машине добираться до РОВДа.
Погода портилась. К шести вечера сумерки сгустились так, что Голубев в своем кабинете сидел уже при включенной настольной лампе, когда к нему зашел Бирюков.
Внимательно выслушав Бирюкова, задав несколько уточняющих вопросов, Голубев и сам выложил все, что извлек из недавней своей встречи с Иваном Степановичем Екашевым.
При первом же упоминании о зеленом плаще, о пятне на нем, о пораненной руке Екашева Антон насторожился — не за этим ли крылась разгадка всего дела?..
Заметив волнение Антона, Голубев спросил:
— Думаешь, сын с отцом заварили кашу? — И, не дожидаясь ответа, убежденно заметил: — Нет, Антон, показаниям Ивана Екашева я доверяю полностью. Не лжет он.
Бирюков поморщился:
— В нашем деле, Слава, доверяй, но проверяй!
Голубев пожал плечами:
— Вообще-то не исключено, конечно, и то, что Иван мог разрезать руку, схватившись за нож пасечника…
— Ладно, с этим мы разберемся… Меня сейчас другое интересует… — Антон поднялся, прошелся по кабинету. — Скажи, Слава, есть в районе уголовник по кличке «Шуруп»?
— «Шуруп»? Не слышал.
— Вот и я тоже… Давай вместе соображать. Может, какой-нибудь Шурупов есть?
Голубев задумался:
— Нет Шурупова… Вот Винтиков есть!
— Черный, здоровый?
— Напротив, сморчок-карманник.
— Не тот!.. Еще?
Слава по памяти перебрал фамилии всех, кто так или иначе проходил в последние годы по уголовным делам, но ни одна из фамилий для производной «Шуруп» не подходила. Начали прикидывать от обратного, результат тот же. Устав от бесплодных догадок, Антон сел к столу, взял в руки телефонный справочник:
— По справочнику разыскал Ивана Екашева?