Хлопотавшая на кухне невысокая худенькая Полина Владимировна не то удивленно, не то обрадованно всплеснула руками:
— Антоша, сынок! Вот не ждала — не гадала. Отца жду, слышу — мотор под окнами фыркнул. Подумала, что наконец-то вернулся Игнат с полей, а тут ты заходишь в дом. Почему телеграмму о приезде не отбил? Надолго ли заглянул?
— Переночевать только, — поцеловав мать, сказал Антон.
— Что так коротко?
— Не в отпуске — по работе приехал.
— Не с пасечником ли серебровским разбираться?
— Угадала.
— Ох, сынок, какое несчастье сотворилось… Сколько живем, такой беды не видывали. — Полина Владимировна засуетилась по кухне. — Да ты снимай пиджак, умывайся с дороги. Сейчас ужин соберу, отец вот-вот должен подъехать. Хлеба нынче добрые удались, так он ни свет ни заря уезжает в поле и лишь заполночь домой возвращается.
Повесив на вешалку фуражку и форменный пиджак, Антон снял галстук. Расстегнул ворот рубахи, быстренько умылся и, присев к столу, спросил:
— Дед Матвей спит?
— В поле с отцом на машине утащился. Говорит, надоело телевизор смотреть, вези, Игнат, по полям — хочу своими глазами увидеть, как в колхозе хозяйствуешь.
— Все здоровы?
— Слава богу. С прошлой недели у отца в плече осколок заныл, так он уже четвертый десяток лет у него каждый раз к непогоде ноет.
— Значит, ненастье ожидается?
— Позавчера, сказывают, над райцентром весь вечер гроза бушевала, а у нас ни единой слезинки дождевой не выпало. — Полина Владимировна тревожно посмотрела на сына и вдруг спросила: — Видать, запутанное убийство, если тебя даже из Новосибирска прислали с ним разбираться?
— Я, мам, теперь в районе буду работать, начальником уголовного розыска, — сказал Антон.
— Зачем, сынок, тебе это начальствование? Зачем голову в петлю совать?
— Ну, какая ж тут петля?
— Самая настоящая. Уголовники ведь не пышки в карманах носят, а револьверы да кинжалы. И за примером далеко ходить не надо. Вчера ведь только, говорят, серебровскому пасечнику голову напрочь отрезали. Тревожно, сынок, что-то у меня последнее время на душе. Недавно с отцом о тебе говорили. Он на войне смертей навидался, не робкого десятка мужик, и то со мной согласился: перешел бы ты в адвокаты. Работа адвокатская, говорят, хорошо оплачивается. Спокойней на ней и благородно.
Антон улыбнулся:
ebooksa