Дело было так. Осенний холодный, грязный вечер. Моросит дождь. Погодка, когда «добрый хозяин собаку из дома не выгонит». Мне приказано разобраться с одним гражданином: «кражу заявляет».
Мужчина, в затрепанном, измятом пальтишке, стоптанных ботинках, мнет в руках кепку. Он давно не брит, волосы всклокочены, глаза бегают. «Да куда ни кинь, везде клин. Опять принесла нелегкая пьяницу!» — мысленно ругаю я посетителя и говорю, вежливо указывая рукой на стул:
— Садитесь, пожалуйста!
Мужичок сел.
— Рассказывайте.
— А чо рассказывать-то, чо рассказывать! Я уже все рассказал. Уехал, значит, позавчера в командировку, с женой. А вчера вернулся из командировки, но уже почему-то без жены. Пока был в командировке, мотоцикл немецкий с красной люлькой у меня украли. Вот.
— Откуда украли?
— Из дома. Из дома. Только я почему-то в доме-то не живу этом. Живу теперь, понимаете, совсем в другом доме.
Да, действительно фрукт. Или — ненормальный.
— Посидите, пожалуйста, в кабинете, — прошу заявителя. Высказываю свои соображения Рязанову.
— Я тоже так подумал, — улыбается Вадим. — Надо съездить с ним на место предполагаемого происшествия. Чем черт не шутит. Может, и правда что-то есть.
Едем с Михаилом Ивановичем, так зовут моего нового знакомого, в заречную часть Верх-Исетского завода.
— Здесь, — просит остановить машину Коровин.
Ну и картина! Несколько полуразрушенных, наполовину разобранных, «без окон и без дверей» домишек. Даже забор растащили. Нет крыши, огороды вытоптаны… Жильцы, по-видимому, уже давно живут в новых квартирах со всеми удобствами.
А Коровин… Коровин подбегает к чудом уцелевшей стене и, воздев руки к небу, трагически закатывает глаза:
— Здесь стоял мой немецкий мотоцикл с красной люлькой.
«Сумасшедший, точно! — отмечаю я про себя. — Вот уж правда, не повезет, так не повезет».
На всякий случай составляю протокол осмотра места происшествия. Поддакиваю Михаилу Ивановичу, сочувствую кивком головы, соглашаюсь со всем, что он говорит.
Возвращаемся в отдел.
— Он ненормальный, — сообщаю я Рязанову. — Надо вызвать врача.