Нет, никто из них не стеснялся почесать, как следует, об нас свои кулаки. И старый, и молодой, заполучили от них знатных люлей, что называется, согласно статуса, и долго не могли после этого подняться на ноги. Классовая, так сказать, ненависть, во всей красе, да ещё и замешанная на необъяснимой мне нелюбви к испанцам и раздражении, от недополученных денег. Кажется, помимо огромных фингалов, мы с падре получили и пару закрытых переломов, что для нас сейчас становилось критично.
Неприятно проведённый вечер закончился тяжёлым сном под пальмами. Вот и мечтай потом о райской жизни! Золотой песок, голубое небо, ласковое и теплое море — весь этот набор счастливого отпускника присутствовал здесь в полной мере. Но, извините, не таким же извращённым способом. В детстве я всегда мечтал о море, но бывал там очень редко, и вот попал, наслаждайся!
Утром, очнувшись от тяжелого, но целебного, сна, мы были разбужены пушечной пальбой и беготнёй по песчаному пляжу этих проклятых Богом и судьбой флибустьеров. Проклятия и отборная ругань на английском и французском слышались со всех сторон. Из заложников мы остались одни, несколько женщин пираты, в конце концов, бросили, вдоволь попользовавшись ими. На нас же у них были туманные планы.
Гасконец с Пикардийцем ругались, стоя недалеко от нас, дозволяя нашим ушам в полной мере ощутить их неприкрытую ничем ярость.
— Мердё (дерьмо), этот анфа дёпют (сукин сын) нас обманул!
— Текю (дебил), ты только сейчас это понял?
— Э та сёр (твою мать), та гёль (заткнись), пюте (бл…), как такое может быть! — Бордель де мерд (сраный бардак), нам надо догонять его, пока он не уплыл далеко.
— Хорошо, тогда живо собирай всех французов, пусть поднимают якоря и собираются в погоню.
— Не горячись, Жан, нам надо взять с собой продовольствие. У нас мало людей, и не все наши корабли смогут угнаться за Морганом.
— Мердё, мердё, мердё, хорошо, брат, сколько кораблей взял с собой Морган?
— Люди говорят, что он уплыл во главе трёх шлюпов. И многие англичане тоже недовольны разделом, но они не поплывут за ним в погоню.
— Да, это ясно, Пьер, но нам надо собираться, мы и так потеряли много времени.
— Да, пойду собирать своих людей, а ты, Жан, можешь забрать вон тех двух засратых пленников. Их бросили, а может, забыли взять с собою англичане, это будет для тебя хоть какой-то компенсацией убытков.
— Пюте! Зачем они мне нужны?
— Я слышал, что мальчишка — сын навигатора, он может быть тебе полезен! Ну, или, по крайней мере, ты можешь использовать их в качестве юнги и палубного матроса, либо трюмных рабочих, для откачки морской воды.
— Хорошо, спасибо тебе, брат, за совет, мы отправляемся немедленно!
— Удачи!
— Удачи!
После того, как от нас отказался Гнилой Билл, а потом и вовсе, уплыл вместе с Морганом, нас избитых и ослабевших, от бурно проведённой, не по нашей вине, ночи, погнали пинками на корабль одного из французских капитанов. Им оказался Жан Ле Гаскон «Гасконец», называвший себя честным флибустьером. У него был относительно новый десяти пушечный шлюп испанской постройки, захваченный у испанцев.
Нашим мнением особо никто не интересовался, подошли и спросили.