Сколько нам еще жить?..,

— Если она далеко, то он близко… Такой позор можно только кровью смыть… А его не станет — Айнур домой вернется. Зачем она чужим людям?..

Прежде чем ответить, Бекмурад оглянулся на дверь, покосился на окна.

За это время Хемра опрокинул еще одну рюмку и лицо его еще больше раскраснелось, глаза превратились в узкие щелочки, будто он нарочно сжал их, чтобы не видеть позора Бекмурада.

— Что я могу один сделать? — хмыкнул чабан после продолжительного молчания.

— Почему один, — медленно ответил Хемра, — поможем. Аллах учит, правоверные должны помогать друг другу…

Бекмурад промолчал, а Хемра принялся с хрустом перемалывать конфеты крепкими желтыми зубами.

…Выйдя из дома чабана, пограничники долго шли молча. Потом Ширали сказал:

— Вспомнил я этого Хемра!..

— И кто же это? Уж не дядя ли твой?.. — улыбнулся Андрей.

— Ага, самых честных правил, — засмеялся Ширали. — А если серьезно, один из родственников лысого Сары — жениха Айнур. Видел его в Теджене, когда за красками ездил. Давно дело было… Как думаешь, зачем он к Бекмураду приехал?

— Посочувствовать…

— Едва ли. Говорят, часть калыма Бекмурад уже получил. Наверное, приехал аванс назад забирать. Сделка-то не состоялась. Заметил, какой Бекмурад злой и мрачный, как туча?

— Да он всегда такой. Улыбается одними губами, а глаза всегда колючие, холодные. Айнур рассказывала, что к отчиму чужие люди приезжают. И сам он то в Ашхабад, то в Ташкент мотается… Зачем это простому чабану?

— И почему он отары любит около границы пасти? — в свою очередь спросил Ширали.

— Да трава там лучше, а он на деньги падкий!

— Знаешь, он лучше всех в селе овец стрижет, ни одного пореза не сделает и под самый корень шерсть снимает. К нему со всего села овец ведут. Три рубля с головы! А то берет ножницы и в другое село идет — там работы навалом. Кругом деньги, а ему все мало. Зачем он их копит?

— Черт его знает, — пожал плечами Андрей, — и в то же время — лучший дружинник! Вот и пойми его…

Внезапно Андрей замедлил шаги, повел головой из стороны в сторону, и сделав Ширали предостерегающий жест, что на языке пограничников означало «замри на месте, будь готов!», крадущимися шагами двинулся к углу небольшого глинобитного дома, стоящего впереди.

Ширали, положив руки на автомат, напряженно следил за своим другом. Лицо его было напряженным и недоумевающим.

Подойдя к дому, Андрей на какую-то секунду остановился, потом быстро нырнул за угол…