Перекусив в кафетерии и взяв с собой кусок куриного пирога на ужин, я пошла домой. В прихожей горел свет, я специально его не выключала, когда уходила, несмотря на то, что на улице было светло. Так создавалось ощущение, будто меня кто-то ждет, но на этот раз не только включенный торшер выдавал чье-то присутствие. На коврике у двери остались влажные следы от снега, а стопка журналов, сложенная на тумбочке, заметно похудела. Положив на полку коробку с пирогом, раздевшись и разувшись, я на цыпочках прошла в гостиную, но она была пуста. Тогда я как можно тише поднялась на второй этаж. Из моей спальни послышался какой-то шум. Я могла бы испугаться, но все нехорошее, что могло случиться, уже произошло, поэтому смело открыла дверь и вошла в комнату.
Дима жадно целовал меня. Не давая сказать ни слова, он стал раздевать меня прямо у входа в спальню. Кофта, брюки, лифчик – все оказалось на полу к моменту, как мы опустились на кровать. Страсть, отчаяние, любовь и страх слились воедино. Я чуть приподняла бедра, позволяя ему стянуть с меня трусики, и совсем не смутилась, когда он припал в откровенном поцелуе, пробуя меня на вкус. Я хотела отдать ему свое тело, сердце и душу и чувствовать, как он берет всю меня без остатка.
Легкая приятная судорога, мое частое дыхание и приятная истома – это был не конец. Смирнов снова превратился в зверя, а я – в его добычу, и с радостью сдалась на растерзание.
– Я боялась, что не увижу тебя больше, – прошептала я, рисуя кончиком пальца узор на груди своего возлюбленного.
– А я был уверен, что так просто не отделаюсь от такой занозы, как ты, – усмехнулся Индюк.
– Эй, – я легонько шлепнула Диму по губам, и мы рассмеялись.
– Но… что ты тут делаешь? Операция будет только вечером.
– Меня отстранили, – процедил Смирнов, убирая руку из-под моей головы, которой прижимал меня к себе, и насупился, как воробушек на морозе.
– Как?! – прикрывая обнаженную грудь простынею, отчего-то все еще стесняясь Диму, я приподнялась и серьезно посмотрела на него.
– В управлении знают о наших отношениях, мне пришлось рассказать, а значит, я являюсь заинтересованным лицом. В операции не могут участвовать сотрудники, у которых есть личные интересы, – ответил Смирнов.
– Тогда как ты вообще тут оказался?
– Лера, я не мог тебя оставить совсем одну. Мне нужно было лично убедиться, что с тобой все в порядке. Когда составляли план штурма, отметили, что со стороны кладбища есть дыра в оцеплении. Так я проник на территорию. По форме уборщика ты могла догадаться, каким образом до твоего дома добрался незамеченным.
– Ты так рисковал! Дима, а если бы тебя узнали? Если бы кто-то зашел ко мне?
– Ты недооцениваешь меня, Ланская. Между прочим, на церемонию я пойду с тобой!
– С ума сошел?! Тебя убьют и не моргнут глазом, если заметят!
– Я так думаю, что инициация будет напоминать их обычные сборища в маскарадных костюмах. Меня не узнают, а я буду спокоен за тебя.
– Нет, Дима! Ты никуда не пойдешь! На этот раз все испортить можешь ты и твоя самодеятельность! На мне будет камера, жучок, как только церемония начнется, и появится Верховный, ваши люди из ФСБ возьмут Оболенку штурмом!
– Ты знаешь, что такое штурм? Они будут в бронежилетах, с оружием, а ты? Сможешь надеть броню под свой маскарадный костюм? Далеко в нем убежишь, когда начнется бойня?