Добежав до конца тоннеля, я увидела сбоку дверь, снесенную с петель. Верховный закрыл ее на ключ, но Дима с Перебегаевым выбили. За ней оказалась винтовая лестница вверх, но как высоко она шла, разглядеть было невозможно из-за особенностей конструкции. Я не хотела медлить и побежала наверх.
Из-за замкнутого пространства и затхлости начала кружиться голова, но я не сбавляла темпа, пока на что-то не налетела. Я вскрикнула от испуга. На ступенях лежал Перебегаев со стрелой, торчащей из горла. Его глаза все еще были открыты, и в них застыла сама смерть. Я подняла голову, чтобы понять, откуда можно было выстрелить, и со стороны стены увидела ослабленную тетиву. Ловушка, как в самом настоящем средневековом замке! В голове промелькнула страшная непростительная мысль, лучше пусть так, чем если бы это был Дима. Теперь я стала подниматься не так быстро, внимательно глядя по сторонам.
В конце лестницы была еще одна приоткрытая дверь. Я юркнула в нее и оказалась в нашей Университетской библиотеке на верхнем уровне. Куда дальше? Где Дима? Оглянувшись по сторонам, я так ничего и не увидела, но тут послышались мужские голоса. Они доносились со стороны балкона, и я бросилась туда.
Я не верила глазам! Мой Дима стоял с пистолетом в руке и держал на мушке воскресшего с того света Сергея Петровича Вдовина! Нашего главного библиотекаря, добродушного старичка, моего друга…
– Дима, что это значит?
– Познакомься, Ланская, это и есть Верховный!
– Сергей Петрович?!
– Лерочка, попроси своего друга опустить оружие.
– И не подумаю! – огрызнулся Смирнов, крепче сжав в руке пистолет.
– Вы инсценировали свою смерть? – спросила я.
– Ты не оставила мне выбора, – развел руками библиотекарь. – Еще чуть-чуть, и ты догадалась бы, что Верховный это я. К тому же, мне пришло время слегка обновиться… Замена органов – процедура непростая. Я с лета над собой работаю и сейчас чувствую себя на сорок лет моложе.
– Как вы могли? Вы же сами мне рассказывали про Оболенку!
Я не понимала, чего во мне больше: ненависти к этому человеку, обиды за его предательства или злости на себя, что была так слепа. А ведь Сергей Петрович – идеальный Верховный! Знающий все и всех. Уважаемый и почтенный. В его руках вся информация Оболенки, архивы, библиотека, картотеки…
– Пойми, мой дорогой друг, в Калокагатии нет ничего дурного, – ласково заговорил он, а я скривилась, как от червивого яблока. – Мы боремся за лучший мир, пусть наши методы и кажутся ужасными. Лера, ты на голову выше всех членов нашего общества, в тебе я видел своего преемника. Мне хотелось, чтобы ты сумела открыть наш мир, проникнуться идеями, принципами и идеалами Калокагатии.
– Вы недостаточно хорошо меня знали, – отрезала я. – Проникнуться идеалами? Резать детей, красть чужие разработки, а в качестве бонуса отрываться на оргиях?! Кстати, это как-то совсем не вяжется с самим понятием Калокагатия.
– Ты обучалась основам менеджмента и теории управления и знаешь, что сотрудников надо поощрять. Секс, как ни странно, отлично работает. У каждого есть скрытые желания, об удовлетворении которых он втайне мечтает. У нас есть практически все: деньги, власть, успех, поэтому я мог дать лишь отсутствие моральных рамок.
– Меня радует только то, что вам пришел конец, – процедил Смирнов. – Вы все ответите по закону за преступления, которые совершили.
– Лера, ты совершишь непоправимую ошибку, если позволишь меня арестовать. Подумай о своем будущем!