– А ты у меня. Очень тебя люблю, – и я крепче обняла его.
– Так, ладно. Тебе надо собираться, – посерьезнел папа. – Не хочу, чтобы ты приехала в город поздно вечером.
– Ты прав, буду собираться, – вздохнула я и нехотя отпустила папу.
– Тебе нужны деньги?
– Нет, папочка, у меня все есть.
– Ты у меня такая самостоятельная, – с гордостью сказал отец и, вздохнув, отвернулся. – Наташа бы тобой гордилась.
– Спасибо, – прошептала я, а в груди больно защемило. За столько лет я так и не смирилась с тем, что мамы больше нет. Ее смерть была так несправедлива, так преждевременна… Как и любой девушке, мне чертовски не хватало ее советов, тепла, любви… Я скучала, хотя старалась этого не показывать.
– Тебе ее не хватает… – заключил папа надломленным голосом.
– Очень, – призналась я.
– Если бы я мог… – прикрыв глаза, сказал отец. – Если бы я мог все исправить.
– Исправить это могла только судьба, – горько усмехнулась я. – Но мне очень жаль, что вы не были вместе.
– Все очень сложно. Но я любил твою маму.
– Она тебя тоже, поэтому и не понимаю, почему вы разошлись.
– Ей было тяжело тут, в Оболенке, а для меня Университет стал частью жизни, – честно признался отец, а мне стало дико обидно от его слов. Словно он выбрал работу, а не семью. Для каждого ребенка чертовски больно сознавать, что для родителей есть что-то важнее него.
– Мы с мамой тоже были частью твоей жизни…
– Конечно, детка, – папа обнял меня и поцеловал в макушку, заставляя забыть обиду. – Тогда я совершил большую ошибку, но уже ничего не исправишь.
– В любом случае, я очень тебя люблю, – прошептала я.
– Знаю, милая…
Прежде чем взять папину машину и заскочить за вещами к себе в корпус, я пошла к Индюку. Смирнов ждал меня вечером на занятия, а теперь приходилось их отменять. ФСБшник не сразу поверил в мою легенду с переоформлением квартиры и устроил самый настоящий допрос:
– Почему едешь ты? У Ланского что, нет поверенного?