– Ректор дал время подумать.
– Милая, не уверен, что это твое, и уж тем более не то, что тебе нужно.
– Почему?
– Просто поверь мне. Я устрою тебя в научном институте, – безапелляционно заявил отец. Я хотела спросить, с чего у него такое мнение насчет преподавания, но в кармане завибрировал телефон, высвечивая на дисплее неизвестный номер.
– Я отвечу? Это, наверное, насчет платья к балу.
– Конечно, дорогая, – папа поднялся из-за стола и направился в гостиную. Как только он вышел, я приняла вызов:
– Алло.
– Это Лера? – раздался женский с хрипотцой голос, который я не сразу узнала.
– Да. А кто спрашивает?
– Зинаида Никитична. Соседка твоего дружка, который тебя бросил. Помнишь, ты давала мне свой номер.
Я не сразу сообразила, о ком идет речь, но потом поняла:
– Леша Фомин?
– Да. Твой дружок вернулся.
21. Буран
Упорство, безрассудство, отчаяние, смелость… Не знаю, что двигало мною в тот момент, когда я решилась сбежать из Оболенки и отправиться к Фомину. Нельзя было терять ни минуты, но только как добраться до Москвы, да еще не привлекая ненужного внимания? Единственным выходом было попросить помощи папы, правда, для этого пришлось солгать.
С грустным лицом я пришла к нему в гостиную и сказала, что мне звонила портниха насчет платья. Ткань, которую мы выбрали, сняли с производства, аналогичной нет, и мне нужно либо поменять фасон, либо выбрать другой материал. До бала осталось так мало времени, что ждать до выходных я не могла, нужно было срочно ехать в Москву, и если бы папочка дал свою машину и отпросил на завтра с занятий… Конечно, принципиальный профессор Ланской не хотел, чтобы его дочь пропускала лекции. Папа колебался, пока я не стала слезно его упрашивать.
– Хорошо, Лер. Уломала. Только надо заправить машину. Бак почти пуст, – сдался отец и пошел к тумбочке за ключами, – дам тебе ключи от маминой квартиры. Остановишься там, а я скажу преподавателям, что ты поехала насчет переоформления.
После маминой смерти, ее наследником, как ни странно, становился папа. Никто не знал, почему она оставила все бывшему мужу, а не дочери, но меня это мало волновало. С папой мы договорились, что по окончании Университета переоформим квартиру на меня, но пока не начинали заниматься всей бумажной волокитой.
– Спасибо, папочка! Ты у меня самый лучший, – я подбежала к отцу, обняла его и чмокнула в щеку.
– Лерочка, ты же самое дорогое, что у меня есть, – расплылся в улыбке отец.