– Все слышали?! – Куруну злорадно ухмыльнулся, – Ярунг вызвал меня на поединок!
При постройке лагеря рядом с моим домом выровняли приличных размеров площадку, засыпав её толстым слоем белоснежного песка. Едва выдавалось свободное время я тренировался на ней с мечом и щитом, отрабатывая связки ударов. Там же установили турник и брусья. Для упражнений мне отлили двух пудовые, медные гири и разборные гантели. До штанги, правда, дело не дошло, не до того. Сшили и длинный кожаный мешок, плотно набили волосом зебры. Вечерами я жёстко обрабатывал его боковыми ударами, хуками и лоу-киками, сбрасывая накопившуюся за день злость и мог с уверенностью сказать, что сейчас я в самой лучше форме. Да, Куруну зверски силён, но на моей стороне ловкость и скорость. Я начал разминаться перед поединком, пока Куруну стоял на другом конце площадки и буравил меня взглядом.
– Ярунг не будет колдовать? – всё же опасливо спросил Куруну.
– Нет. Пусть духи предков будут свидетелями честной схватки! – Я вступил в тут же начерченный круг и, махнув, пригласил гиганта.
Теперь уже все туземцы побросали работу, собрались вокруг плотным кольцом и приготовились смотреть, обещавшую стать зрелищной, схватку.
Куруну атаковал первым, подбежав ближе, он попытался обхватить меня своими длинными, как у гиббона руками. Я легко увернулся. Несколько мгновений мы крутились вокруг друг друга. Он снова атаковал, и я провёл жёсткий боковой в печень. Словно слону дробина, он даже не поморщился! Бой продолжился, удары по туловищу не приносили должного результата, а в голову при его росте попасть было тяжело. Куруну, неклюжий на вид, оказался довольно ловким и всё-таки поймал меня в железный захват. Его крепкие руки, подобно гидравлическим домкратам, тянули меня чтобы переломить спину. Я уже как-то боролся с местными силачами и сейчас понимал, что от него следует ожидать. Жесткий удар ладонями по ушами, после резкий – головой в нос, и рывком вниз я освобождаюсь из его рук-клещей. Куруну взвыл и бросился на меня. В этот раз я не стал уходить, а чуть присев, обхватил его и, сложив инерцию тел, провёл классический бросок через грудь. Хорошо так вышло, он метра на три улетел, опрокинув собой целую группу, что стояла позади нас!
Толпа взревела от восторга! Тяжёл он. Килограмм сто семьдесят будет, считай вдвое больше меня. Надо быстрей заканчивать, надежды на то, что он быстро выдохнется не оправдались. Мы ещё несколько раз сходились. Я не смог больше провести зрелищных бросков, а он не бросался на меня очертя голову. Опытный. Дважды я с трудом уходил от опасных захватов, а один раз пытался провести бросок через бедро, но он поймал меня и отшвырнул в толпу, словно пушинку. Один-один. Улучив момент, я подпрыгнул и нанёс жесткий удар коленом в челюсть, а после добивающий – локтем в печень. Я методично долбил в одно и тоже место. При возможности добавлял лоу-кики в правое бедро, но они ему, словно укусы комара. Его ноги были вдвое больше моих, как толстые бочки. Если его немного натренировать, то Олимпийское золото по классике он возьмёт, даже не вспотев! Мой неудачный проход в ноги закончился тем, что мы оба оказались на земле. Ха, а вот тут уже мой конёк! Да он был здоров, но совершенно не представлял моих возможностей. От песка поднялись кучи пыли, и зрители видели лишь два силуэта, катающихся по земле, словно взбесившиеся собаки. Я прогибом ушел от захвата и, не отпуская руку противника, обхватил его толстую шею ногами. Так в дзюдо душить нельзя, но я и не такое умел! Какая бы крепкая шея у тебя не была, ноги всё равно сильней, а то, что вместе с шеей в капкан попала его рука, исключало какие-либо шансы на освобождение. Куруну, собрав силы, поднялся на ноги! Вот это мощь! Но я по-прежнему, как бультерьер, висел на его шее. Сонные артерии, проходящие вдоль боковой части, никак не закрыты мышцами. При желании их и пальцами можно пережать. Гигант вновь свалился на песок, он ещё долго дёргался, хрипел, стараясь освободиться от железного захвата, но вскоре затих.
Толпа неистовствовала. Думаете, я убил Куруну? Нет, лишь придушил! Он мог проснуться минут через пять, а может и не смог бы. Но я знал, что надо делать в таких случаях.
– Куруну мёртв! – взревел я. – Кто из вас хочет бросить мне вызов?
Рёв толпы смолк, многие склонили головы. Я, сделав взгляд подобно Черчиллю, обошел по кругу толпу и видел лишь страх в глазах. После подошёл к Куруну, нарисовал что-то песком на его груди, сделал несколько магических пассов руками, с немалым трудом поднял его ноги и начал дёргать вверх. Можно было и просто переложить его вниз головой, чтобы возобновить снабжение мозга кислородом, но так неинтересно, зрелищность сейчас нужна. Через минуту он открыл глаза, неуклюже сел и непонимающе уставился на меня.
– Я вернул Куруну из мира мёртвых! – завопил я, подняв руки вверх. – Только из уважения к старейшинам Мале! – думаю шпионы, коими наводнён наш лагерь, доведут им эту мысль. – Куруну будет работать месяц без денег, а после может идти куда захочет! Если же он хоть раз ещё не послушается контролера, – я внимательно заглянул в ещё мутные глаза Куруну, – отнимать еду или говорить плохое про Ярунга, приставать к девушкам, я посажу его в клетку на месяц! И не буду давать еды!
– Может нам привести тебе льва, и ты всем покажешь, как справишься с ним голыми руками?! – раздался хохот воинов-кевенги. ***
Мой авторитет у туземцев заметно окреп. Оставалось лишь время от времени подбрасывать дровишек в огонь, демонстрируя чудеса и сильную руку. Кнут и пряник, старо как мир. Наконец разбил рабочих по категориям и группам. Каждому досталось по деревянной табличке, крепившейся на предплечье на манер часов. Там были выжжены буквы, которые означали тип работ, звено и личный трехзначный номер. Скажете концлагерь? А как же у нас? Уже лет двадцать мобильники, паспорта, бейджи и беспроводные все эти мелочи давно и надёжно привязаны к идентификационному номеру. Прежде всего – это удобство и учёт, а ещё контроль. Я не Александр Македонский, что знал на память имена всех воинов в войске, голова малость другим забита. Если потребуется кого похвалить или наказать, на номерок посмотришь, книжку записную откроешь, и всё как на ладони. Всю бюрократию я скинул на Камала: журналы посещаемости работ, отметки о наказании, поощрения, листы оплаты. Камал – индус, маленький, смуглый, с чёрными, бегающими глазками, раньше был то ли писцом, то ли мелким чиновником при храме Вишну, знает пять языков, среди них латынь. Как только он получил карт-бланш, развил бурную деятельность. Подтянул двух матросов с Монахара и местных пошустрей, из торговцев, стал проводить проверки, заказы мелкие организовывать, расчёты за товар. Незаменимый человек. За собой я только графики оставил, чтобы понимать, что к чему. Ещё в конце недели итоги подбиваю: сколько прибыло, убыло, баланс средств. Это дало возможность полностью сосредоточиться на производстве. С ноля сформировал и обучил звенья для жестяных работ и проката проволоки. Начали склепывать корпуса шаровых мельниц и котлов. Отливку прутков и протяжку проволоки взял на особый контроль, установил сменный режим работы.
В шахте дела шли неплохо и без моего присмотра, завалы приучили всех к осторожности. Никто не хотел быть заживо погребённым, я снабдил горняков медными масляными лапами и нормальным инструментом. От центрального, широкого штрека, где можно было ходить, не склоняя головы, ответвлялось несколько мелких. Таким образом, сразу несколько бригад работали одновременно. Вагонетка быстро загружалась песком и её катили наверх.
Запустили обогащение концентрата на флотационной установке. Процессу флотации я решил обучить Дханеша, он был одним из самых сообразительных работников, в прошлом варил стекло. Что ж, подходит! Состав реагентов не сильно отличался от того, с чем мы работали на базе, состав похожий. Пенообразователь – масло ши и мыло, депрессор – жидкое стекло, а остальной химии уходило совсем немного. В результате часть концентрата с рутилом, где и содержался лютеций, всплывала вместе с пеной. Из тонны песка извлекалось шестнадцать килограммов ильменитового и два килограмма рутилового концентрата.
У меня в запасе пара месяцев, и нужно будет отправляться за кобальтом. Начали заготовку лиан в промышленных масштабах и выварку из них гуттаперчи. Подбор компонентов для жидкой латексной смеси, годной для изоляции, не занял много времени. Порошковый тальк в качестве наполнителя, спирт, фиксатор – хлористый кальций с фенолом, стабилизатор – обычное мыло, размягчитель – очищенное масло ши. Резиновую смесь готовим в котле с мешалкой, только котёл не простой, а из золотых листов, ну нет у меня эмалей для меди, а золота в излишке! При непрерывном перемешивании в латекс последовательно вводят все эти добавки и эмульсии, ну а в конце вулканизатор и серу. Смесь переливаем в отдельную ёмкость и оставляем на сутки вызревать при комнатной температуре. В это время происходит активное смешивание и часть растворимых в каучуке компонентов диффундирует в состав глобул полимера. После созревания смесь разливаем в корыта, протягиваем через них медный провод, который в самом конце проходит через ряд подогретых фильер, где окончательно и вулканизируется. Не так уж и сложно!
К тому времени, как прибыл караван с нашей базы с винтами, спиртом, фехралем и другими заказами, мы не только изготовили изолированный провод, но и протянули телеграфную линию до самого Мале. Да ещё у меня в распоряжении пять индусов, сносно работающих с ключом. Русского они, конечно, не знали и работали по таблицам, но зато сами! Без моей указки разработали таблицу соответствий для языка Грантха, а там пятьдесят три буквы, да ещё десять цифр. Пятизначного Кода Морзе им, понятное дело, не хватило, так они сами шестой знак добавили. И пользователи нашлись – купцы, что закупали нужные в лагерь припасы. Три аппарата, один на базе, один на берегу реки и последний в городе – пусть работают с ключом, навыки набивают.
Линию к Мале тянули в глухом лесу, подальше от троп и деревень. Если пускали по верху, то прятали провод среди лиан подвязывая его к крепкой верёвке. Дважды случался обрыв кабеля, оба раза шалили обезьяны, разрывали даже крепкие верёвки. Выход нашли простой, помимо смолы верёвки вымачивали в растворе «отходов» леопарда. Обрывы сразу прекратились, а птиц и другую мелочь «воздушные линии» выдерживали без проблем. Бригаду, прокладывающую кабель, снабдил самодельным амперметром-прослушкой на соленоиде, так проще понять, где случился обрыв.
Масса проблем возникла с изготовлением постоянных магнитов. Иван здорово облегчил работу, прислав готовый микропорошок гексаферрита стронция. Тут хитрость в том, что прессование порошка должно идти в магнитном поле и пресс должен иметь систему с мощным электромагнитом. Рычажный пресс имел две катушки, по которым в момент прессования идёт постоянный ток от угольных элементов. Катушки вместе с пуансонами и порошком гексаферррита образуют замкнутую магнитную цепь. В момент прессования по катушкам пускают ток, который образует мощное магнитное поле. Частицы феррита поворачиваются вдоль поля осями легкого намагничивания. Затем давление увеличивается и вместе с ним увеличивается и ток, и надо сделать так чтобы к концу прессования магнитное поле возросло раза в три. Несколько раз переделывал схему пресса, раз за разом усложняя её, и в конце концов добился результата, получив рабочий магнит! Теперь дело за малым – намотать на магнитный сердечник провод. Как раз и намоточный станочек готов и количество витков рассчитано. Так-то! Наматывать лучше в несколько слоев, не меняя направления намотки. Во избежание искрения развожу концы обмотки на расстояние друг от друга и тщательно изолирую. Контакты, кстати, самый нагруженный элемент реле. В случае плохого контакта сгорят и испортят реле, а ещё они могут окислиться, что приведет к снижению проводимости. Контактную пару изготовил из сплава медь-золото, не платина, конечно, но какое-то время послужит. Сердечник готов. Осталось окончательно собрать элементы и получим вожделенное поляризационное реле. В отличи от обычного, у него высокая чувствительность и большой коэффициент отдачи. Магнитная цепь построена по мостовой схеме, в которой пути постоянного и управляющего магнитных потоков разделены. Постоянный магнит, тот самый, что у меня все соки выпил, подковообразной формы укреплен скобой на основании реле, а его сердечник составлен из двух пластин того же альсифера, на которых помещена катушка. Всю мелочевку – конденсаторы, резисторы сделали на базе, так что мне осталось изготовить магниты и собрать реле.
Усложнил и саму конструкцию телеграфного аппарата. Добавил в схему керамические конденсаторы, два резистора и бесщёточный электродвигатель для протяжки перфоленты. Испытания показали, что равномерно вращать катушку не получается и это приводит к ошибкам передачи. Вместо прижима с грифелем установил пару соленоидов для печати точек и тире. Мартин прислал раритетные ключи из чёрной бронзы в собранном виде, подпружиненное коромысло, качающееся в вертикальной плоскости, на литом основании. Смотрится основательно. Натяжение пружины и ход коромысла регулировались микрометрическими винтами.
ebooksa