Курт и Гуго замерли, не шевелясь и не делая резких движений. Выдержкой они обладали отменной, и только их глаза выдавали страх и напряжение.
– Фу – дал команду Ганс и тут же, как бы оправдываясь перед Куртом и Гуго, сказал: – Это реакция на незнакомых людей. Не беспокойтесь, они не бросятся.
Рекс, услышав команду, моментально преобразился, снова стал вертеться возле ног Моники. Альфа тоже изменила поведение. Отошла к входной двери и, став боком, все равно продолжала приглушенно рычать и злобно сверкать глазами. Только теперь было непонятно, выражает она злобу к приезжим или демонстрирует свое недовольство Гансу, не давшему ей броситься и до конца выполнить то, чему ее учили еще щенком.
«А ведь это неспроста, – подумал Ганс, – псы натасканы на запах оружейной смазки и пороха. Они учуяли, что у приезжих есть оружие. Их не обманешь. Только вот зачем вам, ребята, пистолеты на учебе. Вам бы лучше иметь при себе для обучения моток бикфордова шнура. Вот это вопрос. Собаки и без оружия наверняка учуяли, что от вас исходит опасность. Недаром Альфа, даже получив команду, не желает успокоиться, чего обычно никогда не было. На тренировках, учуяв оружие, она всегда рычала, подавая сигнал хозяину, но всегда становилась спокойна, получив соответствующую команду.
Рекс реагирует с задержкой. Весь день крутится возле Моники, преданно смотрит на нее, тыкается носом в юбку. Понятно, от Моники исходит специфический запах, видимо месячные. Хотя и грешно об этом даже думать, но псу все равно. Он чует течку самки, и это его отвлекает, хотя как только услышал предупреждающий рык Альфы, так сразу же сел перед Моникой. Казалось, разорвет даже льва, если тот попытается угрожать девушке. И вопрос здесь не только в запахе и инстинкте. Моника для них «свой» человек, она кормит, играет с ними. Собаки знают – Моника и я – объекты первой защиты.
Поспешность отъезда Отто, хладнокровие гостей, наличие у них оружия и, главное, реакция Альфы. Все указывало на исходившую от приезжих опасность, причем смертельную. Ох, недаром все это, недаром, да и по «ученикам» не скажешь, что это новички. Наверняка, сами кого хочешь, научат, как и что взрывать. Тем более, по поведению и характерным признакам – Курт – явно офицер, и уж ему ли не уметь обращаться с взрывчаткой. Ага, вон опять поправил галстук, проверил, не засунуты ли вовнутрь клапаны над карманами пальто, ботинки блестят, спина прямо. Ну конечно, приехали сюда меня дураком делать. Да я в бане, даже если все будут голыми, по прическе, рукам, выражению лица, манере поведения без труда определяю, чем занимается человек.
Да и Отто, мерзавец, в дом заходил неспроста, а убедиться, что в нем больше никого нет. Нелогично. Если так торопился, то мог просто спросить у меня, как всегда, нет ли посторонних, поставить мне задачу. Уж я бы Монике передал все, что нужно. Оставил бы приезжих и уехал, даже не выключая двигатель.
Он зашел в дом не только для того, чтобы убедиться, что нет посторонних, но и для того, чтобы убедиться, на месте ли Моника.
Наверняка, мерзавец, чистоплюй, отъехал на километр и, остановившись, ждет возвращения подручных или сигнала от них, чтобы вернуться к дому. За что такая благодарность – это уже другой вопрос. Сейчас нужно думать, как остаться живыми и уйти из этого логова.
Во дворе они нас убивать не станут, мало ли кто-то услышит выстрелы. Могут и охотники бродить по лесу, – сейчас сезон охоты, и заплутавший лыжник может оказаться рядом.
Стены дома, закрытые двери и окна заглушат выстрелы и крики, да и кровь легче убрать с теплых досок, чем с белого уплотненного наста.
В общем, мы живы, пока во дворе, да и собаки внесли сумятицу в их ряды своим агрессивным поведением.
Пауза затянулась, нужно вести «гостей» в дом. Вот только Моника… догадалась она или нет, что нас ждет? Нужно ее предупредить. Но предупредить не в открытую. Просто идти в дом, как на бойню, я не собираюсь и девчонку не отдам.
Значит, ребята, собак испугались, вы думаете, что они останутся во дворе. Ошибаетесь, пойдут с нами, причем я сделаю то, о чем вы никогда не догадаетесь, а Моника поймет о предстоящей опасности. Только я и Моника знаем этот фокус».
– Прошу в дом, – сказал Ганс, и как бы невзначай щелкнул два раза пальцами. Пока открывал дверь перед «гостями», чтобы пропустить их вперед, краем глаза, увидел, как, услышав щелчки, вздрогнула Моника. Видимо поняв, что допустила оплошность, вовремя подстраховалась, и как бы в оправдание, тут же сказала:
– Холодно, – сделав вид, что вздрогнула от мороза.
Собаки знали этот дублирующий сигнал как спаренную команду «рядом – охранять». Ганс специально научил собак подобным дублирующим сигналам, ведь не всегда есть возможность или целесообразность давать команду голосом. Рекс и Альфа тут же приблизились вплотную к Гансу и Монике. Они были готовы броситься на незнакомцев.
Первым среагировал на происходящее Гуго. Увидев, что впереди Ганса и Моники в прихожую проскользнули овчарки, он сказал с раздражением в голосе:
– Уберите собак во двор, Ганс, я не терплю запаха собачьей шерсти, – рявкнул он, явно не заботясь о каком-либо такте и уважении к старику. Ну, прямо, как пьяный фельдфебель на рядового.
Собаки им явно мешали, и их присутствие в доме во время убийства было не предусмотрено.
ebooksa