Геймекер

Однако в блаженных кущах новая пассия продержалась недолго. Когда через неделю, решив разнообразить свое меню, он спросил Еву, куда делась ее напарница, та потупив глаза, сообщила, что ее скушал тигр. Савва, конечно, не поверил, но памятуя о проблемах с недокормленным треугольником, не стал упорствовать в розыске, поняв – вторая женщина в Раю все равно бы не выжила.

Все же навозные запахи Евы не нравились Савелию. Помощник был нужен.

Чтобы не тратиться на покупку, Савва решил совместить приятное с полезным. В жизни он все-таки подвизался в области «политических наук», которые, в отечественной традиции, имели лишь одну, вечно живую, периодически обострявшуюся «экономическую идею» – содрать с «овец» побольше шкур (желательно с живых, и без наркоза (чтобы не тратиться ни на похороны, ни на прочую ерунду)). Как и положено в сказках, ему это удалось. Зайдя в регулировки, он удалил у Евы нижние ребра, уменьшив размеры ее талии, как это делами модели из порножурналов. Он собирался проделать это давно, но ленился разобраться в настройках. Теперь повод был. Открыв соответствующий раздел программы, божественным мановением он повелел превратить ребра в уборщика навоза.

Получив это указание, игровая софтина попробовала было сойти с ума, заурчав всеми компьютерными внутренностями. Однако Савелий проявил твердость, сославшись на библейское право, согласно пункту 2.22 Бытия. Пошипев немного, комок все же пошел у него на поводу.

Впрочем, как оказалась, Савва переоценил интеллектуальный уровень этой игрушки. Как по прошествии времени ему объяснил Адам, поясняя заковыристые обстоятельства своего появления на свет, дело было не в этом. Игра была дешевой, прога – простой и незамысловатой. Приплод самок в ней не требовал дополнительной оплаты, поскольку принцип «плодитесь и размножайтесь» был ее основополагающим императивом. Процесс же репродукции регламентировался не слишком детально. Все что поступало в «природу» из женского нутра, автоматически приобретало право на существование. Любую из этих «бяк» можно было превратить во что угодно, навесив на него аксессуары из прилагавшихся игровых каталогов. Так что с бесплатным ассенизатором у Саввы прокатило. Прочее же, не оприходованное им эдемское дерьмо, превратилось в тамошнем мире в незаменимый источник жизненной силы, не растеряв божественных потенций и по сею пору.

Ах, если бы Савелий знал это, покупая вторую бабенку! Сколько средств можно было бы сэкономить! Сколько бабешек налепить! Правда, все они воняли бы похуже Адама – не райскими амбрами. Но по дешевке Савва это бы пережил. Впрочем, не будем о грустном!

С опциями навозоразгребателя он морочиться не стал, создав его одним кликом, из стандартного набора мужских причиндалов. В свое время, при проектировании игры, мужской персонаж, входивший в базовый комплект «Сотворения мира», Николай сделал «по образу и подобию» со своего скина, минимально модифицировав его, согласно нехитрым библейским представлениям. Собственный скин он использовал часто, почти во всех программах, как самый доступный, обкатанный, не требующий времени и затрат на разработку. Как всегда шаблонный персонаж имел пустое сознание, которое заполнялось блоками памяти своего оригинала по мере необходимости, в момент возникновения того или иного игрового запроса.

Сотворив мужика, Савва не стал оригинальничать и, как было уже упомянуто, назвал его Адамом. На случай, он пометил графу «Степень сексуальной озабоченности» в его настройках, как крайне низкую. И нужно отметить – программа действовала идеально. Даже когда на лужайке Савва обучал Еву очередной позиции, по картинкам Камасутры, Адам проявлял к ним не больше интереса, чем пасущиеся рядом коровы. Гораздо больше его интересовали сношения быков и лошадей. Адам разводил руками, в восхищении демонстрируя впечатлившие его размеры их органов.

Адам вообще не был любопытен, без особых эмоций исполняя свое предназначение – очищать окружающую среду.

Иногда, устав от кувырканий с Евой, Савва пытался перекинуться с ним парой слов, но тот отвечал односложно, больше интересуясь его планшетом и картинками, появлявшимися на экране Ëппла́, особенно, когда в порыве гордыни Савва выходил в инет, желая рассказать этому дикому человеку о своем мире – самолетах, телевизорах, компьютерах и тому подобных благах цивилизации.

Адам слушал с раскрытым ртом, развлекая Савелия сменой выражения своей небритой физиономии.

«Что поделаешь?» – думал Савва, глядя на него: «Девственный ум, чистая душа. Как у ребенка».

Однако, поскольку Савва, в свое отсутствие, разрешал Еве пользоваться планшетом только в автономном режиме (считая полезным, чтобы та тренировала растяжку по картинкам Камасутры), он быстро потерял к девайсу интерес. Впрочем, Адик, как звал его Саваоф, в тот первый идиллический период их жизни, быстро адаптировался в Райских кущах и вскоре ориентировался там лучше своего создателя. Он стал авторитетом для местной живности, которая, признав его верховенство, теперь предпочитала гадить на некотором отдалении от их любимой лужайки, располагавшейся под раскидистой Фигой, сделав куда комфортнее утехи Савелия.

От Саввы Адам старался держаться поодаль, без нужды не напрягая его вопросами и проблемами.

Только однажды он спросил его, чем они отличаются друг от друга.

– Я есмь, – скромно ответил Савва, улыбнувшись улыбкой Будды.

– В каком смысле ты «есть», – удивился Адам, – ведь и я «есть» тоже!

– Мы оба есть, но по-разному. Я есть истинно, а ты всего лишь эпифеномен.

– Сам ты эпифеномен! – обиделся Адам непонятному слову и, не оценив вселенской мудрости, которую Савелий постарался сосредоточить в глазах, послал его на хрен.

Когда Адам, до того интеллектуально стерильный, с подачи Саввы, озвучил правильный вопрос, программа, в соответствии со стандартной процедурой, воссоздала в его сознании соответствующий блок памяти Программиста. Адам слегка удивился произошедшей трансформации, но поняв ее значение, быстро восстановил свое сознание – автора программы «Сотворения мира», с помощью нескольких целенаправленных вопросов. Помимо всего прочего, ему стал ясен и интеллектуальный уровень своего «создателя». До него дошло – тот является продуктом отечественного гуманитарного образования, который неспособен отличить метр от тонны. Миллион и миллиард для него были одинаково офигенными числами, не имеющие ни малейшего отношения к его жизни.