Геймекер

По мере того как Николай-2 трезвел, это странное происшествие нравилось ему все меньше и меньше. К тому же, в его ушах стоял звон, будто комар, размером с кулак, не переставая, вился вокруг, но каждый раз соприкоснувшись с его кожей, падал в обморок от смрада сивухи и перегара, который источало его тело. Почему-то муки комара, как свои собственные, воспринимала голова, отвечая набатным звоном на каждое комариное неудовольствие.

Превозмогая себя, Сыч добрел до маленького уютного пляжа на речке, возле Берлоги, и в лучах утреннего, еще не жаркого солнца погрузился в чистые, неспешно текущие струи. Песчаный берег полого уходил вниз. Лишь метрах в десяти, в тени высокого противоположного берега вода доходила до плеч. Скользившие по дну, почти прозрачные рыбки, подплывали к ногам и пощипывали кожу. Темно-синие, словно из бархата скроенные стрекозы неровно порхали вдоль прибрежной осоки. Совсем рядом плескалась довольно крупная рыба, гонявшая стаи мальков, веером рассыпавшихся над водой. Барашки облаков плыли по небу. Где-то под ними, трепеща крыльями, зависнув в одной точке, пестрая птичка, словно маленький колокольчик, щебетала нескончаемую похвалу этому тихому миру.

Что делать, Сыч не знал. Он прибыл сюда, чтобы как можно скорее освободить площадку от невесть откуда взявшихся дикарей и подготовить ее для открытия туристического сезона. Рейнджеры должны были помочь ему в этом, если бы возникли осложнения. Сейчас он понимал – план невыполним. Обитатели «Сада драконов» откажутся возвращаться в большой мир, особенно теперь, после рождения ребенка. Это равносильно самоубийству. Ник и сам чувствовал – если останется здесь на какое-то время, тоже откажется это сделать.

Вероятно, в программе самоидентификации допустили ошибку. С каждым новым днем, с каждой выпитой рюмкой, с каждым куском шашлыка, съеденным у костра под раскидистым вязом, росшим перед Берлогой, с каждым новым «общением» с Ежевикой, словно нарочно постоянно крутившейся поблизости, он все меньше ощущал себя «Николаем с большой земли». Он уже понял, что именно так должен жить свободный счастливый человек. Однако позволить себе такое удовольствие он не мог. У его недостроенного коттеджа крыша была перекрыта только наполовину, неудачно прикупленные акции Газпрома просели на 14 %, а Алка повадилась каждую неделю мотаться в Москву, якобы для консультаций с новыми хозяевами предприятия по оптимизации налоговых отчислений.

Впрочем, Николай знал, что пока исправно работал управляющий компьютер, воспоминания об этих блаженных днях будут сохранены, а личностная разбалансировка, останется минимальной. Для всей остальной компании процесс давно стал необратимым. Не говоря уж о новорожденном.

Ситуация казалась тупиковой, если не кризисной. В разработку Площадки вложили немалые средства. Почти два месяца над ней работала команда. Через неделю она должна вступить в строй и начать приносить прибыль. Ее запуск анонсирован, проведена рекламная компания и даже проданы билеты на первые экскурсии. Однако, в своем теперешнем виде, аттракцион оказался непригоден для эксплуатации. Табор непонятных личностей, бродивших по ее просторам в обрывках джинсов, никак не способствовал ее восприятию в качестве дикой, девственной и невообразимо древней территории. Правда, все они были счастливы. Но это не имело значения.

Именно они, то есть не совсем они, а те Ник, Михалыч, Вика и Глеб, которые теперь находились в реале, отвечали за этот проект. В случае срыва они получат нехилую выволочку. Самое меньшее, что им грозило – лишение премий, причем далеко не символических.

Но все могло кончиться и хуже. В отделах сидели блатники, в любой момент готовые занять их место. Кого-то из них, скорее всего его самого или Михалыча, могли сместить с должности, или даже уволить. Как поведут себя новые хозяева фирмы, предсказать было невозможно.

Да и то, как поведет себя там он сам, Николай не знал. Вполне возможно, под угрозой неприятностей, чтобы не докладывать о происшествии начальству, он попытается программно очистить площадку, дезинтегрируя и их самих, и следы их пребывания.

Ник не исключал – тот примет такое решение. Ничего необычного в этом не было. Его скины дезинтегрировались ежедневно, каждый раз когда кто-то заканчивал игру на проданных ими дисках того же «Сотворения» или «Борделя». Таково их предназначение. К тому же, в этих случаях дезинтеграция происходила планово, в ситуациях, когда никакой угрозы для них самих в реале не существовало. Не то, что теперь.

Правда, в данном случае, такой маневр был трудоемок и потребовал две–три недели на чистку и латанье программ. Их игра распределена на нескольких серверах. Привести их в порядок непросто. Быстрее и дешевле было прислать сюда рейнджеров и ликвидировать их физически, без вмешательства в основные алгоритмы. Если решение станут принимать хозяева компании, то, скорее всего, именно так они и поступят. Рейнджеры пристрелят поселенцев, а программа клиринга, в рамках стандартных алгоритмов, ликвидирует ставшее бесхозным имущество и приведет местность в первобытное состояние. Не пройдет и суток, как Площадка примет веселых, счастливых ребятишек.

Допустить этого было нельзя.

Хотя Николай пока полностью идентифицировал себя с Ником в реале и сам дезинтегрировался бы без проблем, он уже явственно ощущал узы, связывающие его с друзьями из первой партии. Что же касается Вико-Ежевичной части колонии – у него появилось ощущение некой сопричастности и ответственности за их судьбу. Сегодня он воспринимал их всех не в качестве мультяшно-цифровых иллюзий, а как реальных друзей, по его вине попавших в это странное положение. Еще менее приятной казалась мысль о том, что в противном случае, придется дезинтегрировать и родившегося ребенка. Возможно собственного.

Скрупулезно размышляя над вопросом, можно ли считать его потенциальным отцом этого ребенка, он так и не пришел к какому-то определенному выводу и плюнул на эти мысли. Однако, глядя на его крохотные ручонки, почувствовал в душе некие невнятные шевеления, которых раньше у него никогда не бывало. Будет ли испытывать эти шевеления Сыч в реале, он понятия не имел.

Пассаж ощущений из виртуала в реал вообще процесс загадочный, капризный и непостоянный. Небольшой набор базовых общечеловеческих и типовых туристических эмоций транслировался за счет непосредственных средств программной поддержки. Остальное, отчасти, передавалось за счет естественной включенности в личностные алгоритмы обработки информации, но сами эти системы сканировались и воспроизводились далеко не в полном объеме.

Ситуация оказалась непростой. Чем больше анализировал ее Николай, тем яснее понимал – там, наверху, примут вариант их физической ликвидации.

Как быть ему, Нику-2 в этой ситуации, он не знал.

Дождавшись, пока мужчины придут в себя после попойки, он отправил рейнджеров в реал, оставив при себе их оружие. Собрав остальных возле почти догоревшего, подернутого пыльной посерью костра, над которым на вертеле сиротливо висела подгоревшая щука, таращившая бусинки, вывалившихся из глазниц заварено-белесых глаз, он рассказал колонистам о сложившейся ситуации. Такого развития событий они, конечно, не ожидали, считая, что появление людей с «большой земли» означает для них избавление от неприятностей.

Обсуждение происходило бурно. Когда оно закончилось, они начали действовать. Ник-1 и Глеб стали готовить Берлогу к осаде, благо основная часть помещений находилась глубоко в скале, а имевшиеся программы не предусматривали наличия в «Заоблачном Мире» тяжелого вооружения. Против же имевшегося там охотничьего оружия, Берлога вполне могла выстоять.

Программно подготовить более мощное вооружение было непросто. Нужны были и время, и специалисты. Не менее трудно было доставить его в «Сад драконов», так как администратором проекта был сам Николай. Коды доступа хранились в его планшете. Хотя, по правде сказать, большого секрета от приятелей и сотрудников фирмы он не делал, однако вынуть их из комка, без его санкции было непросто.