Постучав в дверь, меня пригласили, и через мгновение я закрывал ее с другой стороны. Шеф стоял возле окна, нервно покуривая папиросу, через мундштук, спиной ко мне сидел не понятный худощавый тип лет сорока, с тонкими и вытянутыми пальцами, сжимавшими котелок.
– Вызывали, сэр?
– Да! Проходи, присаживайся.
– Это по делу Монро вы меня вызвали?
– Клянусь, всем чем угодно, еще раз ты о нем заговоришь, я тебя придушу! Хоть твой старик и отставной комиссар, да еще и мой друг к тому же – это не дает тебе право вести себя так, как тебе вздумается.
– А что я сказал?
– Закрой рот, пока я тебя не вышвырнул из департамента патрулировать улицы.
– Мы же этим не занимаемся. – сказал я, подшучивая над мистером Чепменом.
– Вот видишь, Генри, с кем мне приходиться работать, славный малый добрался в наше ведомство с помощью своих сил, и инспектором стал благодаря своим качествам, а нахал еще тот.
– Я смотрю, юноша, вы пользуетесь дружбой главы департамента и вашего отца. – сказал мне мужчина с котелком.
– Это единственная моя слабость. Мне кажется, что я вас где-то уже видел?
– Я тоже являюсь другом вашего отца, молодой человек. Меня зовут Генри Брайт.
– Точно, я вас вспомнил, вы как-то раз были на приеме у отца.
– Это было так давно, у вас феноменальная память на лица, так как мы виделись лет пять назад и всего раз.
– Вы меня расхваливаете, мистер Брайт, я не настолько хорош.
– Хм, вы либо недооцениваете себя, либо очень скромны. Инспекторами не становятся в двадцать четыре года, а так как я узнал, что ваш отец вам не помогал, то эти достижения чего-то стоят.
– Это так. Ни разу он ему не помог. Мне ли не знать этого. – одобрительно кивнул мистер Чепмен.
– Я просто не люблю, когда меня часто хвалят и обращаются ко мне на вы. Я парень простой, большую часть жизни прожил в деревне.
– Я приму это к сведению.
– Ну, раз уж вы закончили любезничать, то мы приступим к более важным вещам! – высказался нетерпеливый шеф, вдавливая остаток истлевшей папиросы в пепельницу.