На следующее утро его растолкал Федор. Сделал перевязку, уколы, покормил яичницей, собрался, надев, не весть откуда взявшиеся белую рубашку с галстуком, костюм, пальто и, наказав, ни при каких обстоятельствах не высовывать носа из дома, ушел куда-то.
Николай Анатольевич остался один. На нем из одежды кроме повязки на пузе ничего. Своих вещей не нашел. Укутавшись простынею, обследовал дом, ища ту загадочную кипу подмокших документов которая, по словам Федора, была извлечена из его портфеля. Не нашел. Однако рыться в шкафах в чужом доме, к тому же у человека, спасшего его, считал недостойным. Душа кипела и требовала действий. Ну что можно предпринять в его положении? Раненый, без документов, в импровизированной тоге из простыни. Куда он в таком виде? Пришлось метаться по комнате, пока не выбился из сил. В углу нашел стопку пожелтелых журналов еще советских времен. За их просмотром и скоротал время.
Вернулся Федор нескоро, под вечер.
– Ну что, подранок, заждался? – весело спросил он, раздеваясь. – Сейчас перевязочку сделаем, покушаем и я тебя кой о чем поспрашиваю. Ты не против?
– Нет, не против, – неуверенно ответил он, – О чем?
– Не волнуйся. Ничего особенного. Так, немного. О жизни твоей непутевой.
– Почему непутевая?
– Была бы путевая, здесь не оказался.
– Хм, – мрачно усмехнулся Николай Анатольевич. – Не поспоришь.
– И не надо. И так все ясно.
После перевязки, уколов, ужина, как и вчера, Николай Анатольевич устроился на шкуре, на полу, полулежа, облокотившись спиной на диван, а Федор уселся рядом с откупоренной бутылкой крепленого вина.
– Федор, вы вчера показали документы, которые были у меня в портфеле, – начал разговор Николай Анатольевич. – Хотел посмотреть. Нигде не нашел.
– Правильно, не нашел. Я спрятал.
– Зачем?
– Чтобы ты глупостей не наделал, пока меня не было.
– Господи, да что в них?
– Об этом после. Сейчас договорим вчерашнее. Мы остановились на том, что ты из Северного порта отправил четыре лесовоза в Калининград, а два – на Роттердам, – Федор отхлебнул из горла.
– Да-а-а? Вы это помните? Я думал, не слушаете, дремлите.
– Чтобы слушать, уши нужны. Их, как глаза, веками не прикроешь. Все я слышал и все помню. Вот пытаюсь, чтобы этим пойлом память отшибло, – он приподнял бутылку. – Не получается. Ну, повторим попыточку?! – он опять отхлебнул из горла. – Продолжай!
– Продолжать то, вроде, нечего. После того как лесовозы отправил, домой улетел. Что со мной в Калининграде случилось я уже рассказывал.
ebooksa