– Не дождетесь моей благодарности. – Полковник Гущин грозно сверкнул на них очами и наклонился к малышу. – Не слушай их, золотко мое… идет коза рогатая… – Он пальцами сделал Сашеньке козу, и тот цепко схватил его за указательный палец.
– Как вы узнали, что мы здесь? – спросил Клавдий Мамонтов.
– А я где и кем, по-твоему, работаю? – Гущин злился. – Что за самодеятельность? Кто вам разрешил? Я проснулся – меня как током ударило. Слышу, старушка-гувернантка с Лидочкой разговаривает. А где папа? А где его друг? Я подумал сначала, что вы решили в баре оторваться на ночь глядя. Смотрим – ребенка нет в детской. А девочка: они на станцию поехали, я слышала. У меня чуть инфаркт не случился! Теперь слушайте меня оба. Садитесь в свою крутую тачку, забирайте мальца и марш отсюда. Марш домой оба! И учтите – наш разговор с вами еще не закончен.
Он швырнул Макару ключи от его дорогой машины. Затем очень бережно передал ему с рук на руки Сашеньку.
– Федор Матвеевич, я бы с вами остался, – попросил Клавдий Мамонтов. – Здесь много работы предстоит.
– Домой, я сказал. – Полковник Гущин повысил голос. – Я сам разберусь, без вас, дураков.
– Без нас, дураков, и без маски своей и без перчаток. Как же это так полковник, а? Оплошали вы, – кротко заявил Макар, снова усаживая сына в пыльный рюкзачок-переноску на груди.
Глаза Гущина расширились, он схватил себя рукой за подбородок, словно проверяя… нет, нет, средств индивидуальной защиты! Через минуту он уже требовал у полицейских себе маску и перчатки. Перчатки ему дали эксперты, приехавшие вместе со всем оперативным десантом из Балашихинского УВД. А вот маски у полицейских не оказалось.
– Пока нас не отправили в изгнание, попроси у экспертов, чтобы они непременно изъяли статуэтку Артемиды Эфесской, – шепнул Макар Клавдию Мамонтову. – И обработали бы ее, проверили.
– На предмет чего? – спросил Мамонтов.
– Следов крови Ильи Громова.
В офисе «Лоджика» продолжался ночной обыск. Полковник Гущин вместе с сотрудниками Балашихинского УВД, узнав у менеджера Хохлова домашний адрес Смоловского, отправился к нему домой. Самого Смоловского он пока не допрашивал. Распорядился лишь взять у него образцы ДНК, как и у остальных задержанных.
Оказалось, что частный дом Петра Смоловского находится не так уж далеко от Расторгуева, где проживал покойный Громов, – в Домодедове, за аэропортом. Приехали сотрудники местного Видновского УВД, и вместе с ними они вскрыли дом и гараж. Перед отъездом в Домодедово полковник Гущин коротко переговорил с менеджером Хохловым, который находился в состоянии шока и все никак не мог поверить в происходящее. Тот сказал, что Смоловский вот уже пять лет как проживает один, жена бросила его и забрала двоих детей. Он купил ей большую квартиру в Москве, платил алименты, но ни с ней, ни с детьми практически не виделся.
В двухэтажном кирпичном доме за высоким забором царил хаос – из шести комнат кое-как прибрана была лишь одна, где и жили и спали. В пустом гараже эксперты сразу обратили внимание на целую батарею моющих средств и швабру. Они обработали пол и стены реагентом.
– Здесь тщательно убирались, все замывали, – сообщили они Гущину. – Но реагент выявил множественные обильные следы крови на полу и на стенах. Мы нашли место, где убили Илью Громова. Хотя все здесь и пытались подчистить.
Полковник Гущин оглядывал вымытый гараж – голая лампочка под отделанным сайдингом железным потолком. Смотрел на фото спектра реагента в ноутбуке экспертов, где картина показывала, как гараж выглядел до уборки. В чем-то гаражи Смоловского и Алтайского, где он сам лично так жестоко допрашивал Гусева, были очень похожи. Полковник Гущин внезапно ощутил, как по спине его побежали мурашки. Но он даже себе не хотел признаться в тех чувствах, которые теперь вызывало у него это дело.
Словно сполохи…
Словно отголоски…
Чего?
На участке, освещенном фарами полицейских машин, он сразу обратил внимание на свежевскопанную клумбу. Все на участке выглядело запущенным и неухоженным – как оставили прошлой осенью, так и заросло все в мае, когда хозяин дома лежал в ковидном госпитале. Однако клумбу совсем недавно вскопали, понатыкав каких-то растений, которые сразу же и засохли.
ebooksa