– Как Вера Павловна вам позвонила, часов в шесть… Она опять явилась, та женщина из Христианского фонда, позвонила в дверь. Я открыла. – Горничная Маша сильно волновалась. – Девочки со мной были, они полдничать только закончили, вас все ждали, поэтому в холл выскочили на звонок домофона. А как было не открыть – я ж еще с того раза коробки подготовила с санитайзерами и бытовой химией, с масками… Фонд христианский… они ж просили тогда пожертвовать на больницы, госпиталя, денег не брали, попросили это, я заказала, купила, надо же было отдать!
– В первый раз приходили две женщины? Вы их, Маша, прежде здесь видели когда-то?
– Нет. Но такие солидные обе, в летах, скромные, тихие, в юбках длинных, в платках, ну как они ходят обычно, эти православные матушки из церкви.
– Одна была высокая, худая, вторая полная, седая – серые глаза чуть навыкате, да?
– Точно! – Маша всплеснула руками. – Я вам тогда говорила о них, они обе сюда зашли к нам в холл, пока я искала им пожертвования, коробку собирала. А вы что, их знаете?
– Возможно, – ответил ей Клавдий Мамонтов, он подошел к мраморному столику в холле.
На столике – несколько фотографий, на них Макар с девочками на фоне английского особняка. Среди разбросанных на столике мелочей – ключей от машин, штопора, фломастеров и резинок для волос, принадлежавших Августе, винтажная черепаховая визитница, в ней карточки Макара с номерами его телефонов. Визитки рассыпались по мраморной столешнице.
– Это так и было? – спросил Машу Клавдий Мамонтов.
– Я не знаю… наверное. – Она всхлипнула.
– А сегодня явилась только одна из этих женщин – та полная? – задал новый вопрос полковник Гущин.
– Да! И одета уже по-другому. Брюки были на ней, кофта черная модная, и медальон такой… я еще удивилась, им же вроде как запрещено брюки носить, – Маша пыталась все вспомнить: – Вера Павловна в детской была с Сашенькой, открыла ей я. Она поздоровалась и спросила, собрали ли мы пожертвования для фонда? Я сказала – все давно готово, только обе коробки увесистые, как она их понесет? Она ответила – я на машине приехала.
– На машине? – уточнил Гущин. – А вы, Маша, машину ту видели?
– Нет. Ее Лидочка видела, она ж их обеих увела на улицу.
– Что произошло дальше?
– Я попросила ее подождать в холле, она хотела мне коробки помочь принести, но я ее дальше холла не пустила, потому как на ней ни маски, ни перчаток. Пошла в кладовую и притащила сначала одну коробку, потом пошла за другой. А Лидочка с Августой были в холле. Я шла с коробкой по коридору, как вдруг… запикал датчик противопожарный. – Маша махнула рукой вглубь дома. – Я испугалась – что еще такое? Пожар? Вроде дыма нет. Бросила коробку на пол и побежала к щитку, где у нас пульт охраны. А там замешкалась, пока код набирала… Макар меня сколько учил, как с ним обращаться… Но я отсутствовала не больше пяти минут! Вернулась в холл – а там никого!
– В самом холле датчики противопожарные есть? – спросил Клавдий у Макара.
Тот кивнул, обнимая Лидочку за плечи.
– У входной двери.
– Я выбежала на улицу, меня как током ударило! – воскликнула горничная Маша. – Гляжу, а по тротуару мчится со всех ног к дому одна Лидочка. Августы с ней нет. Я туда, сюда – добежала до угла. Нет ребенка! У Лидочки стала спрашивать, а она… ой, да что же это… за что нам такое… не уберегла я нашу девочку… Макар… я…
– Тихо, тихо, успокойтесь. – Клавдий Мамонтов обнял рыдающую горничную. – Никто вас не винит.
ebooksa