Вдалеке – опушка леса и…
Ветряки…
Рядом с ними длинный железный ангар из тех, в которых фермеры хранят убранный картофель и кормовую свеклу.
Они на полной скорости подъехали к ангару, выскочили из машины.
– Камера беспроводная. – Клавдий Мамонтов указал на крышу сарая дулом пистолета – как и когда он его вытащил, они даже не успели заметить. – Если она там, то давно нас заметила, еще на подъезде.
Он рванул на себя тяжелую дверь ангара. Она неожиданно легко и бесшумно открылась.
Свет…
Неяркий, желтый, гнойный… какой-то ненормальный, первобытный свет.
Словно темная пещера, ангар был тускло освещен парой жаровен, в которых тлели сухие лавровые листья, наполняя все помещение едким ароматным дымом. У стен на полу горело несколько толстых восковых свечей.
Клавдий Мамонтов вошел первым. Полковник Гущин и Макар – за ним.
То, что они увидели…
Это зрелище – нелепое, дикое и страшное – заставило их всех впервые всерьез осознать, что перед ними сумасшедшая.
К дыму лавра в ангаре примешивался сильный запах спирта. Целая лужа его растеклась по полу, пропитывая утрамбованную землю. В центре валялись три пустые канистры и железное грязное ведро, которое, видимо, использовали под туалет, пока сидели в этом новоявленном «бункере-храме» и ждали.
У дальней стены на деревянном складном стуле посреди лужи горючего спирта восседала Мачеха мертвых. На деревянной подставке рядом – два мобильных телефона.
Наина… Нина… Ольховская, Кавалерова, Раткевич.
Женщина была абсолютно голой.
Завидев их, она медленно встала, выпрямилась во весь свой невысокий рост – приземистая, коротконогая, вся округлая, словно древняя статуэтка, широкобедрая, с выпирающим животом и обвислыми грудями, не стесняющаяся ни своих дряблых ляжек, ни заросшего волосами лобка, ни уродливых грудей…
Ее выпуклые серые глаза сейчас казались неестественно большими и желтыми – в них плясали отблески огня.
На ней был парик цвета воронова крыла – пышные длинные пряди уложены на голове в корону, которую придерживала диадема, купленная, наверное, в магазине для молодоженов, усыпанная стразами, блестящая и нелепая. Однако к этому безвкусному украшению крепилось то, ради чего диадему и приобретали – толстая длинная восковая свеча. Она горела, бросая на лицо Мачехи мертвых отблески и тени. На ее шее качались две длинные нити дорогого морского жемчуга и ожерелье из акульих зубов.
Все тело Мачехи мертвых блестело и было влажным – она словно искупалась только что.
ebooksa