Следующие две недели так уж вышло, что Рома пахал на работе. У него все-таки были какие-то проблемы. Некое расследование затягивалось, и это грозило лишением лицензии.
Он стал еще более закрытым, порой даже угрюмым.
Виделись мы только ночью, да и то не всегда. А если виделись, просто валились с ног от нервного и физического напряжения.
Я же пахала на сцене. Выучивала старые па уже с новым партнером.
Нежным Мишей Антоновым, что делал поддержки так трепетно, словно боялся меня уронить. Он был высоким шатеном с колдовскими зелеными глазами. Общались мы мало, его чаще было можно увидеть за книжкой, ежели в компании. Поговаривают, что он гей. Не знаю.
Отношение ко мне Миши во время репетиций настолько разнилось с тем, как я танцевала с Веселовым, что теперь становилось не по себе от одного воспоминания о его порой жесткой хватке. Такой, что была способна просто переломить мне позвоночник.
Он как лапал меня тогда, так и смотрел сейчас.
Грязно. Неприятно. До тошноты.
Он не разговаривал со мной больше, но стабильно, почти на глазах, трахал Губанову. Я просто не понимала, как она такое терпит, но самое… отвратительное…
Он постоянно, вроде бы ненароком, стал ко мне прижиматься. Каждое такое «случайное» касание вызывало мерзкий, застревающий комом в горле страх.
И кажется, я не зря его боялась.
Наступил день премьеры.
Солнце в этот день сияло ярче обычного, а Рома, нежно поцеловавший меня, казался самым красивым на свете.
Сегодня меня радовало буквально все. Я ничего не страшилась. Я была в себе уверена. Я знала свою партию и в Мише я не сомневалась.
Быстренько расцеловав мать и братьев, что пришли пораньше, я помчалась в гримерную.
Мне сделали превосходную прическу. Вроде бы и обычный пучок, но волосы кольцами уложили вокруг, закрепили лаком и блестящими красными жемчужинами. Наложили дымчатый макияж, при котором мои синие глаза стали казаться еще глубже, а сама я старше.
Из меня слепили страстную Кармен, и только об одном я жалела.
Ромы не будет на моей премьере.
Думая об этом, я и не заметила, как осталась одна в узкой длинной гримерной.
Я удивилась, конечно, но решила, что перед выходом на сцену неплохо было бы и растянуться. Поэтому, раздвинув сумки и стулья, сделала несколько простых упражнений, встала на носки, а потом просто села на шпагат.