– Что? – не удержалась я от обиженного бормотания.
– Нана, – на его лице читалось беспокойство и ласка, – прости.
Стараясь сдержать слезы, я до боли прикусила зубами нижнюю губу.
– Черт, девочка моя! – Рома пришел в замешательство. Он сел на пол, рывком стянул меня со стула к себе на колени и крепко прижал к груди. Я ощутила его теплые ладони на своей спине, его ни с чем не сравнимый запах, его губы на своих волосах. Ну, и заревела, как тогда в детстве, когда Кики назвала мою красивую рваную стрижку и разноцветные пряди «форменным уродством».
– Ты ничего не поняла, да? – прошептал Рома.
Ответом ему были беспорядочные глухие рыдания и промокший насквозь красивый лонгслив.
– Нана, малышка, не все люди в мире похожи на твою семью и ее окружение. Пожалуйста, относись к этому чуть серьезнее. Когда человек обнаруживает, что его, даже если вероятно, хотят отравить, он вызывает полицию. Сразу же. Хорошо?
Я кое-как покивала. Воздуха было маловато в таком положении, но покидать надежные объятия я не собиралась.
– Я не злюсь на тебя. Ты же это понимаешь?
Хотела тоже покивать, но обида из глубин души поднялась такой волной, что я вновь захлюпала.
– Ты думала, я на тебя сержусь? – Рома взял меня за плечи и немного отстранил от себя, чтобы получить возможность увидеть мое зареванное лицо. – Нана…
Он вздохнул. И именно вот так я поняла, почему он назвал меня ребенком. Ведь только дети думают, что мир вращается вокруг них. Он сосредоточенный, серьезный, считай, все за меня сделал, и того же отношения к сегодняшним событиям ждал от меня, а я… А я безалаберная, обиделась вот. Да, я до сих пор не чувствую никакой опасности или страха! Ну, чушь же: отрава в вине и пироге. Театральная драма какая-то, ненастоящая. Сплошные декорации и бутафория.
Рома потянулся, снял с ручки шкафчика полотенце и не торопясь, бережно вытер мне им глаза. Я отчетливо понимала, что он стирает остатки размазанной по скулам и векам косметики, и не шевелилась.
– Давай-ка ты возьмешь свой кофе, сядешь за стол и подождешь, пока я быстро ужин сделаю.
Ужин?
– Там мясо, – всхлипнула я.
Рома мягко улыбнулся.
– Мы пока твои продукты есть не будем. А чуть позже, вообще заменим все в твоем холодильнике. Не возражаешь?
Вот теперь он относился ко мне истинно как к ребенку. Молодец, Нана, добилась. Я уныло отрицательно покачала головой. Не возражаю.
– Спать ближайшую неделю ты будешь в моей кровати. Хорошо?