Нана! Нам нужно немедленно организовать мероприятия по восстановлению внешности – и я не об утонченности сейчас, нам бы просто не ощущать себя катастрофой!
Я перевернулась на спину, сбросила одеяло и резко села. Рома, скорее всего, на кухне работает, как и планировал, а значит, был шанс прошмыгнуть незамеченной в туалетную комнату, запереться там, придать себе вид эстетичной небрежности и только после этого являться на глаза своему парню. Неплохая же стратегия, правда?
Стараясь издавать минимум звуков, я сползла с кровати и крадучись направилась к выходу из комнаты, захватив по дороге свой неприличный шелковый комплект. Боже, что я ночью вытворяла! И до еды, и после… Ужас! Перед внутренним взором вспышкой ожило видение Ромы, распростертого подо мной. Он держал меня за талию, направляя так, как нравится ему, и наблюдал за моими…моими прыжками – неужели, это была я? – а в зеленых глазах плясали огненные черти и неприкрытое восхищение. Какой кошмар!
Нана, нам стыдно! Мы голые крадемся через гостиную парня, которого знаем три дня, и нам очень-очень стыдно. Развратница!
Из зеркала на меня взглянуло испуганное, всклокоченное чудовище. Я поспешно закрыла дверь туалетной – кажется, Рома заметил, что я проснулась и покинула его кровать. Когда мимо кухни пробегала, он как будто с табурета встать собрался, ноги свои длинные резко к себе подтянул и руками о стол оперся. Видеть меня он не мог, поскольку спиной к входу сидел, но все же…мало ли. У него чутье волчье.
Щелкнув замком, я облегченно выдохнула и снова обернулась к своему отражению. Теперь-то у меня была возможность оценить масштаб катастрофы в спокойной обстановке. Но увиденное неожиданно мне понравилось! До этой секунды я, полагаю, была на взводе и оттого не слишком привлекательна, а, может, привлекательна, но не объективна. Теперь же я с удивлением покрутила головой, рассматривая себя и в анфас, и в профиль.
Ну, да, волосы были влажные и всклокоченные, но это походило на объемную сексуальную прическу, лицо было чуть припухшее, из-за чего создавалось ощущение какой-то тягучей томности, глаза блестели, а цвет у них был… Не знаю. Странный цвет, глубокий, насыщенный. Плечи худые, острые, грудь моя мне тоже в отражении понравились. Вся композиция в целом представляла собой некую эротичную нежность с налетом мягкой истомы.
Я опустила голову и внимательно оглядела свое обнаженное тело. Его вид мне тоже очень понравился. Не знаю, как это работает, но, полагаю, самоуверенность и ощущение собственной привлекательности все же могут быть связаны с мужчинами, точнее с сексом. А еще точнее с тем, как мужчина обращается с тобой во время секса и доводит ли до оргазма, потому что вот с Кириллом я точно помню, сама себе нравилась аккуратной, ухоженной и все такое, и я прям старалась, приводила себя в порядок, всегда сомневалась, хороша ли. Серьезно. С Ромой… Под кожей пробежала волна жара.
С Ромой все иначе.
Я надела шелковое белье, умылась и вышла в коридор. Душ? Не хочу в душ, я вечером там была. Меня там мыли. Это, кстати, отдельная тема.
– Нана, – послышался оклик с кухни, – девочка, иди сюда.
Ну, вот, теперь он меня «девочкой» называет. У него, в принципе, для каждого случая и настроения ко мне появляется какое-то отдельное обращение. Это, если не ошибаюсь, совсем домашнее, интимное.
На первый взгляд отношение Ромы ко мне могло показаться отцовским – это было бы ненормально и ни к чему хорошему бы точно не привело. Я тут поразмышляла перед сном и, в итоге, пришла к выводу, что отношение, действительно, покровительственное, но точно не отцовское по многим критериям. Это что-то насыщенно мужское – не знаю, как иначе описать – рядом с ним мне инстинктивно хочется быть абсолютной женщиной. И не в смысле мыть посуду, готовить есть и что там еще приписывает патриархальный социум «истинной» женщине, а в самом естественном, животном смысле. Хочу быть сексуальной, томной, тягучей, желанной. Я подстраиваюсь под Рому, под его видение меня, и это приносит такую внутреннюю свободу, какой в жизни еще не знала!
Я поспешила на зов.
– Следователь звонил. – Предмет моих умозаключений и рассуждений сидел все на том же табурете и никуда уходить не собирался.
Я остановилась в дверях, любуясь такой по-домашнему уютной картиной. Невероятно красивый парень внимательно изучал строки кода на мониторе ноутбука, рядом с ним стояла ярко-алая кружка, а под столом вытянулись длинные ноги. Эстетический хаос на голове Ромы этим утром выглядел особенно искусственным, еще хуже, чем в первый день знакомства. На идеальное тело сегодня надели свободные черные спортивные штаны и, собственно, все. Обладатель широких плеч, узкой талии и рельефной мускулатуры решил, что этого будет достаточно. Интересно, он уверен, что до конца осознает, какое впечатление производит на неподготовленный девичий разум? Да, и на подготовленный тоже.
– Спрашивал, говорит ли нам о чем-то имя Янковская Юлия Венедиктовна.
– Нет, – я нахмурилась, стараясь вспомнить хоть что-то похожее. – Это она?
– Ага. Вот и я сказал, что нет. Но потом оказалось, что помнить не требуется. – Рома сменил окна на мониторе, отправил сообщение на английском в рабочий чат и развернулся на табурете ко мне лицом. – В магазине у нее дневник в личных вещах нашли. Там очень подробно изложены планы по твоему устранению с, цитирую, «его пути». Следователь сказал слова «его», «он», «им», «ему» и прочие склонения написаны большими буквами, алым и окружены сердечками. Спросил, не я ли это.
– Не-э-э, – я отрицательно покачала головой. Что за чушь! – Это не ты.