Исчезновение

– Возможно… К чему это ты?

– О, просто так. – Френсис допила остатки бренди и задумалась. – Я помню, как ужасно боялась, что твой отец узнает о тех вещах, которые мы относили Иоганнесу. Мы тогда взяли немного еды, а Вин свое одеяло. Можешь представить, что бы он сделал, если бы узнал? Тем более что мы таскали все это ради фрица. Он пришел бы в ярость.

– Он бы вам все ребра пересчитал, это точно. – Оуэн кивнул. – Помнишь, как я воровал у него сигареты и продавал их приятелям? Пытался таким образом накопить денег на футбольные бутсы…

– Я этого не помню.

– Нет? Отец тогда так разозлился. Я испугался до чертиков, да и все остальные тоже. Он думал на Клайва, а Кэрис заставила меня купить ему новую пачку сигарет и во всем признаться.

– И он пожал тебе руку и сказал: «Молодец, сынок, что повинился»?

– Не совсем. – Оуэн усмехнулся. – С тех пор нос мой стал кривым. – Он пожал плечами. – Трепка была что надо. Но в этом не только его вина.

– Да, Вин рассказывала мне о его первой семье.

Последовала пауза, и Оуэн глотнул пива.

– Он был бы в ярости из-за Эбнера. Но ведь он ничего не узнал, правда? И вообще, он бы тебя не тронул. А Вин всегда была его любимицей, и он ее никогда не обижал.

Френсис ответила не сразу. Она была смущена этими словами, потому что знала: Оуэн видел, как Билл грубо обращался с Вин и бил ее, как и всех остальных.

– Это было ненормально, – тихо сказала она. – То, с чем вам всем пришлось смириться… это ненормально. Мой папа ни разу не поднял на меня руку. А Вин была такой маленькой… такой хрупкой.

– Хрупкой? – безучастно отозвался Оуэн.

– Физически – да, была хрупкой. Ты же знаешь это.

Улыбка Оуэна погасла.

– Да, знаю, – ответил он. – И я также знаю, что все в нашей семье было ненормально.

Он сделал глубокий вдох, хотел что-то сказать, но передумал. Опустил голову и сидел, погруженный в свои мысли, и Френсис было жаль его. Совсем недавно он был счастлив, смеялся вместе со своими друзьями, а она все испортила. Несмотря на все подозрения, рядом с Оуэном она чувствовала себя защищенной. Френсис прожила без него много лет, но теперь она не могла понять, как такое было возможно, и меньше всего на свете ей хотелось огорчать его. Паб закружился вокруг нее, и она покачнулась, ударившись о стол так, что зазвенели бокалы.

– Пойдем, – сказал он, вставая. – Здесь чертовски жарко.

Он вывел ее на Олд-Орчард. Ночной воздух был свежим, и это немного ее взбодрило. Френсис подумала: завтра она будет волноваться из-за того, что люди видели, как они уходили вместе. Но сейчас ей было все равно. Френсис почувствовала, как кровь быстро разливается по всему телу; ей казалось, что она плывет, и она хотела хоть раз в жизни действовать не думая. В темноте она снова взяла руку Оуэна и поднесла ее к губам, ощущая вкус соли и дыма. Она не могла видеть его лица, только слабый блеск глаз, отражающих ночное небо.

– Я бы так хотела… – начала она, но не договорила, потому что не знала, как выразить словами свое внезапное желание полностью, без остатка, раствориться в нем.