Исчезновение

– Вин, не стоит! А что, если тебя поймают?

Френсис пришла в ужас. Она вспомнила, как отец швырнул Вин через всю комнату только за то, что она попалась ему под ноги.

– Я не хочу, чтобы меня поймали.

Вин сняла кофту и завязала ее вокруг талии, проверив, как всегда, застегнута ли брошь. Затем облокотилась на перила и уставилась в воду.

– Если ты возьмешь одеяло, – продолжала Френсис, – твоя мама обязательно это заметит. А что, если она заявит в полицию? Или скажет твоему отцу? Представь себе, как он рассердится.

– Я не боюсь полиции, и в любом случае никто не узнает, что это была я.

– Не думаю, что тебе следует это делать, – настаивала Френсис.

– Ну а я все равно это сделаю, – сказала Вин.

Френсис поняла, что продолжать бесполезно: чем больше давили на Вин, тем сильнее она сопротивлялась.

– Тогда давай вместе отнесем ему одеяло, хорошо? – предложила Френсис. – Оно может быть от нас двоих… как и вся еда. Ты же не пойдешь без меня?

– Конечно нет, – ответил Вин.

Они направились к дому Френсис, и, когда дошли до коттеджа Магдалины, мать Френсис помахала им рукой из окна. Попрощавшись, Вин с задумчивым и немного нахмуренным лицом поспешила к себе.

* * *

В местечке Уорли-Вейр, рядом с насосной станцией Клэвертона, река Эйвон разветвлялась, образуя широкий луг посередине, где паслись молочные коровы, лениво помахивая хвостами. Канал и железная дорога тянулись чуть западнее, и там была плотина. Уорли-Вейр находился на востоке от Бата, и туда можно было добраться, двигаясь сначала пешком вниз по крутой дороге от Ворминстер-роуд, а затем следовало перебраться через реку на маленьком пароме, который тащил на веревке несговорчивый седовласый старик. Они должны были переправляться в три захода, потому что паром не вмещал всех разом, а их действительно было много: Френсис, Вин и Оуэн, Кэрис и Клайв, тетя Айви и кузина Клэр, а также школьные друзья Оуэна – Том и Ной. Френсис радовалась, что родители Вин не поехали с ними; не то чтобы она была против миссис Хьюз, но Билл Хьюз ей очень не нравился. Они также пригласили Джо Пэрри, но тому пришлось остаться, чтобы помогать родителям на ферме. Френсис было жаль Джо; он никогда не жаловался, но она видела, что ему очень хотелось бы поехать. Летом он всегда выглядел раздраженным и усталым и, казалось, редко по-настоящему веселился.

– Мы же не виноваты, – сказала Вин, когда Френсис поделилась с ней своими наблюдениями.

Френсис подумала, что дело совсем не в этом, но спорить не стала.

Когда они переправлялись через реку, Вин перегнулась через борт парома и, проводя пальцами по воде, разглядывала свое размытое отражение, несмотря на окрик паромщика «сидеть ровно».

– Мы могли бы вот так поплыть к Летнему Дождю, – прошептала Вин Френсис, когда они вышли на другом берегу; в ее голосе звучала печаль.

Было так жарко, что от травы, казалось, шел пар, и Айви с Кэрис долго спорили, где лучше устроить пикник. Френсис несла одну из корзин с едой, и та оттягивала ей руки и все время стучала по ногам. Она с тоской смотрела на реку. Вода была зеленоватая, но совершенно прозрачная; она сверкала на солнце так ярко, что на нее было больно смотреть, а под водой колыхались длинные водоросли, как ленты на медленном ветру. Кэрис закатала рукава, ее темные волосы растрепались. На щеках играл румянец, она мучилась от жары и еле сдерживала свое раздражение, а Клайв неторопливо следовал за ней, в соломенной шляпе, держа в руках шезлонг для Айви, и улыбался, глядя на свою невесту. Когда они нашли подходящее местечко – немного солнца и немного тени, не слишком близко к воде и не слишком близко к железнодорожным путям, – то расстелили одеяла, тетя Айви устроилась в шезлонге, и девочкам разрешили поплавать. Оуэн с друзьями тут же исчезли – сразу бросились к воде и уплыли. Им не нужно было ждать разрешения, потому что им было по двенадцать лет и они были мальчишками. Их громкие голоса и смех разносились по всему лугу.

– Орел – сорок подмигиваний, – сказал Клайв, бросая свой серебряный доллар. – Решка – я плыву до самого Бристоля.

Он поймал монету, посмотрел на нее и ухмыльнулся.