Исчезновение

И Оуэн рассказал им о лепрозории – старой больнице для прокаженных на Холлоуэй – и о том, что Холлоуэй когда-то был Фосс-Уэй – римской дорогой, очень древней, и о том, что в Средние века жители Бата не хотели, чтобы прокаженные жили где-нибудь поблизости; поэтому они построили больницу за городскими стенами, рядом с часовней Магдалины, чтобы, когда больные умрут, викарий мог помолиться за них, а потом похоронить в яме. На протяжении долгих лет многие мужчины и женщины приходили в больницу умирать, и она всегда была переполнена, а потом они возвращались после смерти как призраки, чтобы явить свою скорбь этому миру.

– Мистер Джексон говорит, что мы должны знать историю места, в котором живем. Он сказал, что это одно из самых старых зданий в Бате. И это совсем близко, в двух шагах от нашего дома.

– А выглядит оно как обычный коттедж, – скептически заметила Вин.

– Может, и так. Но там никто никогда не жил, верно? А вам не казалось порой, что, когда вы проходите мимо, через маленькие окошки кто-то наблюдает за вами?

Девочки завороженно слушали.

– Вы знаете, что такое проказа? От нее нет никакого лекарства, и ваша кожа, и вся ваша плоть просто гниют и отваливаются от костей, как свечной воск, – и с этим ничего не поделаешь. А когда проказы не стало, там стали держать сумасшедших, потому что никто не хотел там жить. Безумцы, и убийцы, и… – На этом Оуэн иссяк.

Наверное, он больше не в силах был думать об убийцах и людях с жидкой плотью. Френсис поморщилась и судорожно сглотнула, чувствуя тошноту при одной мысли о прокаженных. Но на лице Вин отразился алчный интерес. Она никогда не страдала от брезгливости. Да, она выглядела хрупкой и мечтала о свадебных платьях, но внутри у нее был стальной стержень.

– Так что вспомни об этом, когда будешь проходить мимо в следующий раз. И никогда, слышишь, никогда не ходи туда ночью. Или… – Оуэн вдруг замер, а затем с воплем, изображая призрака, бросился к Френсис, схватил ее за руки и сжал.

Френсис отпрянула назад так резко, что споткнулась о булыжник и упала на спину, и Вин, хохоча, бросилась ей помогать.

На следующий день девочки отправились посидеть на сырой траве в садах Магдалины и поглазеть на больницу для прокаженных. Начиналось лето, и раскидистое Иудино дерево во дворе часовни Магдалины роняло на землю последние розовые цветы. Френсис принесла Вин бутерброды с пастой «Боврил». Вин их не очень жаловала, но все равно никогда не отказывалась. Старый лепрозорий действительно выглядел иначе, чем все остальные дома. Слишком мал для отдельно стоящего здания, слишком приземист, при этом с узкими окнами, заостренными кверху. Оуэн был прав: здесь действительно никто не жил уже много лет. Днем и ночью эти готические окна оставались совершенно пустыми – ни движения за ними, ни света, ни занавесок. Вин все смотрела и смотрела на них, словно пытаясь уловить там какое-то шевеление. Френсис стало не по себе.

Конечно, они всегда знали об этом месте, но оно не привлекало их внимания, пока Оуэн не рассказал его историю. Они подмечали, что мальчишки время от времени забираются сюда с церковного двора. Те устроили себе шалаш в маленьком дворике на западной стороне больницы и, спрятавшись от посторонних глаз за высокой каменной стеной, курили и обменивались открытками с фривольными изображениями, пока смотритель часовни не поймал их и не выгнал вон. Но само здание было заперто, и, насколько всем было известно, в нем уже много лет никто не бывал.

– Ну, если подумать, то как оно может быть без привидений? – заговорила Вин, когда бутерброды были съедены. – Ведь столько людей страдало и умирало там, взаперти?

Солнце вышло из-за облака и осветило белокурые волосы Вин. Их недавно вымыли, и Вин оставила их распущенными – длинные тонкие пряди падали на спину, почти касаясь пояса юбки. Френсис любовалась волосами Вин, ее лицом и тем, как изящно она двигалась. Один вид залитой солнцем шевелюры Вин помог Френсис прогнать навеянные рассказом Оуэна мрачные образы. Вин почесала сыпь, которая иногда появлялась у нее на сгибе локтей. Было ветрено, и в шелесте деревьев Френсис почудились тихие голоса.

– Как ты думаешь, как они выглядят? Призраки? – спросила она.

Вин пожала плечами.

– Подлые мертвые твари, которые хотят украсть твое тело, чтобы в нем поселиться. – Вин немного подумала. – Тетя Айви говорит, что мертвые завидуют живым, так что, может быть, так оно и есть. Они ненавидят нас. Им нужно то, что у нас еще есть.

– Но это же несправедливо! Мы же не виноваты!

– Не имеет значения. Вот такие они, эти призраки, Френсис. – Вин авторитетно развела руками.

После недолгого молчания она повернулась и, прищурившись, посмотрела на Френсис:

– Давай зайдем.