Исчезновение

– Вот так, – сказал Клайв. – Этого должно хватить. Только не забывай притормаживать на поворотах, пусть из-за этого придется сбавить темп. Потом наверстаешь.

Он подбросил серебряный доллар в воздух.

– Орел – ты выиграешь, решка – остальные проиграют, – сказал Клайв, подставляя руку.

Выпал орел, и Оуэн ухмыльнулся. Они пожали друг другу руки и двинулись к линии старта на вершине Холлоуэй.

А Вин и Френсис отправились в сады Магдалины, чтобы оттуда наблюдать за происходящим. В садах по-летнему пахло свежескошенной травой и шло тепло от булыжной мостовой, а внизу, от реки, поднимался слабый болотный дух. Финишная прямая проходила справа от дома Френсис, прежде чем Холлоуэй сворачивала налево и сливалась с главной дорогой у подножия холма. Сигнальные флажки между стартом и финишем сообщали участникам гонки, что дорога свободна и можно начинать. Девочки видели финишную линию, а в скором времени должны были увидеть и гонщиков, которые промчатся мимо них из-за поворота. Но пока они ждали, оставалось рассматривать только старый лепрозорий. Подруги сидели в рассеянной тени деревьев прямо напротив него, и Френсис подумала, что это неслучайно. При дневном свете заброшенная больница выглядела совершенно обычной, гораздо менее мрачной и зловещей, чем тогда. Солнце поблескивало в ее вытянутых кверху окнах, а на крыше прохаживалась пара голубей.

– Как ты думаешь, кто там был? – спросила Вин. – Ну, кем был тот призрак при жизни?

– Не знаю, – ответила Френсис. – Наверное, какой-то прокаженный из Бата.

Вопрос Вин встревожил Френсис. Потому что был лишь один способ удовлетворить любопытство Вин.

– Ты хорошо его разглядела? Я только мельком на него глянула. Он вроде не выглядел… как разлагающийся труп. Я о том, что это было не так уж и омерзительно, как можно себе вообразить, – сказала Вин.

Френсис покачала головой. Про себя она молила, чтобы гонки быстрее начались, что отвлекло бы подругу от всех этих мыслей.

– Мы получили письмо от отца, – сказала она. – Он все еще в учебном лагере, а потом оправится во Францию, но на фронт он пока не поедет, не проходит по здоровью.

Френсис не совсем поняла, почему ее мать, прочитав эту новость, расплылась в улыбке. Вин положила подбородок на согнутые колени и продолжала смотреть на лепрозорий, и тревога Френсис усилилась. Она чуть не вскрикнула от радости, когда услышала шум начавшейся гонки. Парни громко кричали, карты грохотали. И вот они показались из-за поворота. Девять гонщиков на разнокалиберных конструкциях бешено крутили педали, не страшась опасных виражей. Их товарищи бежали рядом вниз по Холлоуэй, стараясь не отставать и выкрикивая слова поддержки.

– Давай, Оуэн! – закричала Вин во весь голос; она вскочила на ноги и замахала руками, Френсис встала рядом и эхом повторила:

– Давай, Оуэн! – И, вспомнив о брате, крикнула: – Ну же, Кит!

Кит был в середине, его глаза сверкали, а зубы были стиснуты. Он дергал руль то в одну сторону, то в другую, но это никак не влияло на маневренность его карта. Оуэн был первым на тот момент, когда гонщики пронеслись мимо лепрозория – с грохотом и риском для жизни. Затем раздались отчаянные крики, когда передние колеса одного из картов оторвались от земли, и водитель вылетел на мостовую.

– Поднажми, малыш! – радостно закричал Клайв, когда Оуэн промчался мимо.

Он бежал рядом, но в конце концов остановился, крепко обхватив руками ребра, как будто это могло заставить его легкие лучше работать.

– Да! – закричал он, когда Оуэн пересек финиш и начал бешено вилять, пытаясь остановиться.

– Оуэн победил! – выкрикнула Вин, высоко подпрыгнув на месте, и с сияющим лицом повернулась к Френсис. – Я думаю, твой Кит был вторым.

– А мне показалось, что третьим, – сказала Френсис.