Изменники Рима

Аполлоний неохотно вложил флейту в сундук и попятился.

Рамалан осмотрел их и затем указал на кольцо всадника Катона. - Это тоже.

- Мое кольцо? - Катон поднял руку. - Это знак моего ранга.

- Меня это не беспокоит, римлянин. У меня есть приказы. Кольцо может скрывать яд, который может быть использован против моего царя или вас самих. Сними его и положи в сундук.

Катон покачал головой, но сделал, как ему сказали, прежде чем присоединиться к своим людям. Сундук был закрыт, и замок снова встал на место, затем Рамалан выкрикнул приказ над набережной, и еще несколько его людей вывели вереницу лошадей из тени между двумя складами. Он нетерпеливо поманил Катона.

- Выведи своих людей на берег, римлянин.

- Мой ранг – трибун, парфянин, и я возглавляю посольство от имени императора Нерона, - взорвался Катон. - Вы будете относиться ко мне с уважением, соответствующим моему положению.

Рамалан посмотрел на Хаграра, и тот деликатно кивнул.

- Хорошо, трибун, - сказал он с преувеличенным почтением. - Пожалуйста, выведите своих людей на берег.

Катон повернулся к своим людям, большинство из которых усмехались неудобству парфянского капитана; даже те, кто не говорил по-гречески, поняли суть разговора. - Пойдемте, мальчики. Обратно в седло. - Он потер ягодицы, и остальные, включая Аполлония, засмеялись, когда они вышли на трап и перешли на набережную.

Римлянам, включая раненых, пришлось сесть на коней, а их эскорт расположился с каждой стороны. Хаграр занял свое место во главе колонны вместе с Катоном и Рамаланом. Седло на лошади Катона было не таким грубым, как у римской кавалерии, а было более компактным и удобным, и он с благодарностью сел на него. Затем он увидел сундук, который выносили с баржи.

- Куда вы это несете?

Рамалан посмотрел в том направлении, которое указал Катон. - Его будет нести за нами мул, трибун. Ваше оружие и вещи будут возвращены вам, когда мой хозяин прикажет это сделать.

- Убедитесь, чтобы их вернули в целости. Я возложу на вас ответственность за все, чего не будет хватать.

Парфянский капитан нахмурился, затем рявкнул приказ своим людям и пришпорил лошадь в галоп. Колонна двинулась вдоль набережной и взобралась по короткому пандусу в дальнем конце на берег. Слева от них город окружала высокая стена, а впереди лежала дорога, пересекавшая хорошо орошаемое пространство с ровной поверхностью. Она заметно отличалась от преимущественно засушливого ландшафта верхнего Евфрата, и когда они проезжали мимо многочисленных ферм и деревень, Катон начал понимать, откуда берутся богатство и сила Парфии. Здесь должно быть были не только богатые сельскохозяйственные угодья, но и доходы от торговли, проходившей через владения Вологеза, и все это должно было приносить огромные суммы золота и серебра. В рассказах о парфянских сокровищах, которые ходили в Риме, была значительная правда.

Рамалан вел их ровным галопом километр за километром. Палящее солнце пересекало небо и сияло позади них, пока продолжался полдень. Затем, когда тени их верховых животных удлинились вперед на дороге, они достигли поста с большим комплексом, окруженным конюшнями. Напротив арочных ворот было длинное здание, построенное из сырцовых кирпичей, над которым была терраса, затененная крышей из рыхлых пальмовых листьев, которые Катон видел на берегу Нила несколько лет назад.

Как только они спешились, римляне вошли в большую комнату с грудой циновок для сна в углу; напротив, уборной служила простая скамейка над открытым стоком. Когда вошел последний римлянин, дверь была закрыта и заперта. Три окна высоко в стене обеспечивали свет. В окнах не было решеток, и хотя стены было достаточно легко пробить, Катон отверг любую мысль о побеге, поскольку они будут безоружными и одинокими в самом сердце Парфянской империи. Вместо этого он приказал спутникам вытащить циновки и отдохнуть.

Аполлоний отошел в дальний угол комнаты, сел, обняв колени, и с тревогой уставился в пространство. За все время, пока он был знаком с агентом, Катон никогда не видел его в таком подавленном настроении.

После того, как им принесли еду и воду, Катон обошел мужчин, обмениваясь комментариями и шутками, прежде чем направиться к Аполлонию.

- Ты выглядишь обеспокоенным.